— О, Господи, — простонала она. — Не могли бы вы сами достать всё спрятанное? Сделайте мне такое одолжение.
Достав все десять кусков из разных чемоданов и сумок, я развернул их и предъявил к обозрению.
Таможенница, её помощники и вся затормозившая за нами очередь, которая до того момента на разных языках возмущалась этой задержкой, тоже приблизилась вплотную. И я уже явно слышал у себя за спиной гомерический хохот, будто мы давали представление.
— Им смешно, — заметил я таможеннице. — Можно подумать, что тут представление клоунов. Им смешно, а мне срок светит! — сказал я на русском языке, совершенно забыв весь скудный запас своего английского.
Но, судя по всему, таможенница меня поняла. Она согласно кивнула мне, но сказать ничего не смогла. По её лицу текли слёзы.
Ну, всё, подумал я. Если уже таможенница рыдает над моей судьбой, то меньше, чем червонец, не дадут. Интересно, где тут можно взять адвоката и сколько это стоит?
Но особенно раздумывать мне не дали. Закончив дело о сале и мясе, таможенница приступила к поиску ножа, предварительно предложив мне снять обувь и верхнюю одежду, а также вывернуть карманы. Из них выпали десять тюбиков знаменитого венгерского майонеза с наполнителем…
Позади меня шум увеличился. Оглянувшись, я выяснил, что большинство пассажиров, стоявших в очереди позади, выронили из рук сумки, чемоданы, куртки и стоят, согнувшись пополам, а некоторые держатся друг за друга.
— Очень стыдно с вашей стороны! — заметил я. — Стыдно потешаться над чужим горем. Посмотрел бы я на вас, случись такое.
Можете ли вы, дамы и господа, представить себе босого человека в джинсах и футболке посреди аэропорта, грозно жестикулирующего и выдающего тирады с убеждённостью известного политика? Нет?
Ну, так вот. В толпе позади меня раздались аплодисменты и засмеялось ещё и несколько подтянувшихся продавщиц из “Duty Free”.
Я гордо отвернулся. Ну, насколько это было возможно в той одежде, в которую я был одет. Только дома я вспомнил, что на футболке, которая была на мне, было написано по-английски – “Хр@н вам всем”. Это спереди, а сзади — “Не предлагайте мне выпить. Сами потом пожалеете!”
Короче говоря, ещё через пятнадцать минут все вещи из чемоданов и сумок были выложены на всеобщее обозрение, а нож так и не был найден, после чего пустые сумки опять отправились на просвечивание.
И тогда таможенница, торжествуя, с победным криком: