— Ты так говоришь, как будто не заслуживаешь денег. Я уверен, что он не все деньги завещал тебе. Наверняка, твой дед что-то оставил своей жене, другим родственникам.
— Ты думаешь? — в голосе Валерии послышалось сомнение, — мне почему-то кажется, что он на это неспособен. Вообще в моей памяти дедушка Ваня остался строгим и бескомпромиссным человеком. Его сложно было в чем-то переубедить, его мнение было единственно верным для всех и всегда.
— Ты о нем почти никогда не рассказывала, — заметил Анатолий, — да и я его не знаю совсем. Сколько лет тебе было, когда вы перестали общаться?
Валерия напрягла память. Ей вспомнился жаркий июльский день, когда десятилетняя Лера пришла к своей бабушке в гости и застала ее в слезах. Бабушка Галина рыдала, уткнувшись носом в кухонное полотенце, а по ее квартире были разбросаны какие-то вещи, везде царил беспорядок, столь несвойственный для нее.
— Бабушка! — Лера подбежала к Галине Евгеньевне, схватила ее за руку, прижалась к ней губами, — почему ты плачешь? Что случилось? С дедушкой что-то?
Бабушка посмотрела на внучку заплаканными глазами, а потом снова уткнулась в полотенце и продолжила рыдать. Лера бросилась в комнату, пытаясь отыскать деда, почему-то девочка была уверена в том, что именно из-за его слов бабушка плачет. Маленькой девочке хотелось накинуться на деда, сказать ему что-нибудь обидное, чтобы ему было также обидно, как несчастной бабушке, рыдавшей на кухне.
— Не ищи его, — голос бабушки Галины, неожиданно появившейся из кухни, заставил Леру вздрогнуть, — видишь, одежда кругом валяется? Это все остатки его вещей, которые Ваня не успел забрать.
— Куда он сбежал? — спросила Лера взволнованно.
— Сбежал, — повторила бабушка Галина и усмехнулась сквозь слезы, — и правда, что сбежал. К другой женщине твой дед ушел. Сказал мне, что полюбил другую и был таков.
Лера замерла, не веря своим ушам. Сложно было представить шестидесятилетнего старика, каким ей виделся Иван Алексеевич, в объятиях другой женщины. Он вообще мало был похож на героя-любовника, которых обычно показывали в сериалах, столь обожаемых Галиной Евгеньевной. Они обычно были молодыми, подтянутыми, красивыми, совсем не похожими на ее деда Ивана.
— Бабушка, может быть, он пошутил? — неуверенно спросила Лера, но бабушка Галина только развела руками.
Как же тогда Галина Евгеньевна переживала уход мужа из семьи! Не ела, не пила, не выходила из дома и ни с кем не общалась. Только Лера постоянно находилась с бабушкой, пыталась поддержать ее, вытащить на прогулку или просто развлечь. На деда Лера очень сильно обиделась, потом несколько раз видела Ивана Алексеевича в компании его сорокалетней пассии, годившейся ему в дочери, но сделала вид, что деда не знает.
— Я уверена в том, что, если бы дед так не поступил с бабушкой, она бы прожила дольше, — сказала Валерия мужу, — но дед выбрал более молодую дамочку, прожил с ней много лет, я почему-то думала, что она умудрится родить ему ребенка. Мама не общалась с ним после его ухода, да и дед не особенно искал повода для того, чтобы восстановить связь с брошенной семьей.
Валерия резко подскочила с дивана и бросилась в прихожую. Достала телефон из сумки, набрала номер матери. Сердце бешено стучало в груди, готовое вот-вот разломать ребра и выскочить наружу.
— Мама! — почти кричала в трубку Валерия, — я узнала о том, что дедушка умер. Ты знала?
Мать немного помолчала, на заднем фоне слышался голосок Анюты, которая задавала один и тот же вопрос бабушке: «Это мама?»
— Я знала, — наконец ответила Олеся Ивановна, — знала, но тебе говорить не стала.
— Но почему? — Валерия почувствовала, как предательски дрожит голос, как слезы подошли к глазам, готовясь вырваться из них наружу, — дедушка не был мне чужим человеком.
— Давно уже был, — возразила мать, — ты помнишь его совсем не таким, каким помню его я. Жестким, постоянно раздраженным, злым на все и вся. Ты сама говорила, что он – предатель, из-за которого бабушки не стало так рано. Поэтому я не говорила тебе, чтобы не напоминать о нем лишний раз. Но почему ты сейчас заговорила об этом? Кто тебе рассказал о его смерти?
— Его юрист, — ответила Валерия и сглотнула слезы, — дед оставил мне наследство. Я вообще не понимаю, откуда у него деньги.
— Наследство? — голос Олеси Ивановны был явно удивленным, — этот человек, который всегда был скупердяем и делал вид, что нас для него не существует, оставил тебе наследство? Надо же! И много?
— Я пока не знаю, я не разговаривала с юристом, — честно ответила Валерия, — но, судя по всему, немало. У него были деньги, много, и почему-то он решил часть из них оставить мне.
Мать ничего не ответила, а Валерия, положив трубку, снова погрузилась в тяжелые воспоминания. Почему-то мысли то и дело возвращались к бабушке Галине, переживавшей из-за ухода мужа и почти не евшей ничего из-за стресса. Как можно было переживать уход столь тяжелого человека из своей жизни, напротив, нужно было радоваться и попробовать начать все заново! Бабушка не смогла, слишком сильно любила своего мужа и не перенесла его предательства.
Тем вечером Валерия долго листала старый альбом с фотографиями. Рассматривала свои детские фото, на них она была такой счастливой, еще ничего не подозревавшей о том, что во взрослой жизни люди каждый день сталкиваются с разными трудностями, преодолевают препятствия, борются с собственными и чужими недостатками, прощают и просят прощения. Почему-то хотелось поскорее стать взрослой, а это – главная ошибка каждого ребенка.
— Ты звонила юристу? — в комнату вошел Анатолий, присел рядом с женой, взял в руку одну из фотографий, — вы договорились о встрече?
— Да, — ответила Валерия, — послезавтра я поеду к ним, ознакомлюсь с документами, подпишу что-то. Еще я хочу съездить на кладбище на могилу к деду. Мы не виделись почти двадцать лет, за это время ни он, ни я ни разу не попытались найти друг друга и поговорить. Так обидно, что люди уходят, не попросив друг у друга прощения за свои слова и поступки.
На следующий день к Валерии приехала мать. Привезла Анюту, потом вместе с дочерью просмотрела старые фотографии. Валерия специально отобрала те, на которых был дедушка Иван, он тогда еще жил с ними, и ничего не предвещало столь грустной развязки их с бабушкой истории. На всех фотографиях Иван Алексеевич выглядел хмурым и недовольным, именно таким он отпечатался в памяти Валерии, а другим своего деда она совсем не помнила.
— Мама, почему все так вышло? — с грустью в голосе спросила Олесю Ивановну Валерия, — человек ушел из нашей жизни, бросил самых близких и дорогих ему людей и даже не пытался извиниться за свой мерзкий поступок. И так легко прожил остаток дней? Неужели совесть не замучила его?
Мать усмехнулась:
— А с чего ты решила, что он больше не появлялся в нашей жизни? В твоей – да, и то лишь потому, что мы с матерью ограждали тебя от общения с ним.
Лицо Валерии вытянулось:
— Что ты хочешь сказать? Что дед пытался наладить контакт?
Олеся Ивановна кивнула:
— Пытался. Приходил к матери, пытался просить прощения. Правда выглядело это так, словно он одолжение ей делает своими визитами.
Валерия посмотрела на одно из фото, на котором был изображен Иван Алексеевич. Седой, с плотно сжатыми губами, с глубокими морщинами на лбу, он мало походил на добродушного человека, способного просить прощения и прощать.
После ухода матери Валерия долго не находила себе места. Потом вспомнила про юриста, про назначенную с ним встречу, почему-то стало неприятно. Почему Толик сразу не сказал ей обо всем? Почему молчал несколько дней о том, что узнал про наследство и смерть ее деда? Мать можно было понять, он ограждала дочь от общения с предателем, а Толик что же? Почему он сразу не сказал жене о том, что стало ему известным про ее семью?
Валерия снова напряглась. Неужели все мужчины, окружающие ее в жизни, мерзавцы, думающие только о себе? Что дед, что отец, что муж? От этой мысли стало совсем горько, и Валерия настроилась на очередной серьезный разговор с мужем.
Анатолий, вернувшись с работы на следующий день, с удовольствием отужинал, а потом выжидательно посмотрел на Валерию.
— Ну что там? Как дела с юристом? Завтра поедешь к нему?
Вопрос мужа заставил Валерию разволноваться. Вот оно, снова! Это неприятное чувство, как будто Анатолий пытается быть хорошим, преследуя свои собственные цели. Устав от собственных неприятных мыслей, Валерия задала мучивший ее вопрос.
— Почему ты не сказал мне о приходе юриста до того, как мне об этом доложила соседка?
Анатолий был явно удивлен вопросом жены. Еще бы, ведь это он первым задал вопрос, следовательно, должен был получить ответ на него.
— Лера, ты чего опять? Я думал, что мы обо всем поговорили, ты успокоилась, прожила все свои эмоции. Что снова случилось?
— Это случилось еще неделю назад, когда ты принимал в гостях постороннего человека. Ты мне ни слова не сказал ни о наследстве, ни о приходе в дом юриста. Почему?
Валерия чувствовала, как дрожат руки от волнения. Анатолий выглядел растерянным, и на какой-то момент Валерии даже стало жаль его, но она тут же отбросила в сторону все эмоции. Ей нужно было во всем разобраться. Если она не сделает этого в своей собственной семье, как она потом будет разбираться с деньгами, упавшими ей на голову?
— Я побоялся, — Анатолий сказал это негромко, как будто ему нелегко давалось каждое слово.
Пришла очередь Валерии удивляться. Ее муж, считавший себя «настоящим мужиком», испугался чего-то. Но чего?
— Объясни мне, что именно тебя испугало. Почему ты предпочел промолчать вместо того, чтобы сказать мне правду сразу.
Анатолий подошел к Валерии, взял ее за руки, заглянул в глаза своим печальным взглядом.
— Я испугался того, что ты оставишь меня. Получишь в наследство кучу денег, а потом испаришься из моей жизни, посчитав меня ненужным ни себе, ни Анюте. До этого я зарабатывал больше, содержал семью, а теперь что же? Ты станешь богачкой, а я для чего тебе буду нужен?
Валерия чувствовала, как сильно Анатолий стискивает ее руки, как будто и вправду боится потерять ее, упустить вместе с деньгами. Или не в деньгах было дело? Мысли Валерии путались, она хотела ясности, но, чем больше вопросов задавала и получала ответов на них, тем меньше понимала суть происходящего в ее жизни.
— Ты мне нужен не из-за денег, Толик! Я просто люблю тебя, у нас семья. Я не хочу ее разрушать, ни с деньгами, ни без них. Ты меня любишь?
Вместо ответа муж притянул ее к себе и крепко обнял. Так крепко, что захрустели косточки. Наверное, этим он показал силу своей любви к ней, и Валерии стало немного лучше.
На следующий день она приехала в нотариальную контору, чтобы подписать бумаги. Узнала точную сумму, полученную ею в наследство, рука, державшая ручку, задрожала от волнения, даже виски намокли от переживаний. Несколько миллионов рублей, с которыми нужно будет что-то делать!
— Кто еще, помимо меня, получил наследство от Ивана Алексеевича? — спросила она у юриста, а девушка лучезарно улыбнулась ей и покачала головой.
— Вы – единственная наследница Ивана Самойлова. Никаких наследников в завещании больше не было указано.
В горле моментально пересохло, и Валерия, прокашлявшись, попросила у юриста стакан воды. Жадными глотками опустошила стакан, а потом уставилась на семизначную цифру, значившуюся в документах.
Выйдя от нотариуса, Валерия сразу же набрала номер матери.
— Дед больше никому не завещал ни денег, ни недвижимости. Квартиры своей у него не было, а все деньги с его счетов теперь принадлежат мне.
— Разве ты не заслужила этого? — голос Олеси Ивановны звучал удивленно, — ты – его единственная внучка, та, которая поддерживала брошенную отцом жену до конца ее дней. Неужели ты считаешь себя недостойной?
— Нет, не считаю, — отозвалась Валерия, а сама взволнованно оглядывалась по сторонам, — просто я не понимаю. Почему я? Почему не его новая жена? Почему не его дети? Ты и дядя Леша заслуживаете этих денег не меньше меня самой.
Мать немного помолчала, а потом заговорила: