— Мне придется пересаживаться на другой автобус, потом ждать свой еще целый час. Лера, проживет Анька без конфет, тем более ей лучше стало. Прекращай баловать девчонку, а-то привыкнет получать все по щелчку, а это неправильно. Ты ее балуешь, а потом еще сто раз пожалеешь об этом.
— Как будто я прошу тебя на луну слетать! — Валерия почти плакала от бессилия и осознания того, что муж не намерен выполнить ее самую простенькую просьбу, — для тебя пересадка с автобуса на автобус – это уже подвиг. А сам говорил, что ты – настоящий мужик. Да какой ты мужик?
Валерия бы и дальше продолжила упрекать мужа, но Анатолий бросил трубку, а на последующие звонки жены попросту не отвечал. Валерия злилась, смахивала то и дело набегавшие на глаза слезы и проклинала тот день, когда она согласилась выйти замуж за этого бесчувственного чурбана.
«Зачем я стала его женой?» — думала Валерия, со злостью набирая номер мужа в очередной раз и слыша в ответ длинные гудки, — «надо было выбрать Ваську Арсеньева, он такой замечательный отец и муж! А этот…»
Анатолий так и не выполнил просьбу жены, а Валерия жутко обиделась за это на своего мужа. Отпросилась с работы, смоталась в больницу уже после окончания часов для посещений, пришлось дать взятку охраннику и выслушать причитания дежурной медсестры.
Возвращаясь в тот вечер домой, Валерия поймала себя на мысли о том, что хочет развестись с Анатолием. Сил терпеть его равнодушие и нежелание что-либо делать для своей семьи у нее не осталось. Даже ради Ани жить с этим мужчиной она не хотела. Да, он подарил ей дочку, несколько лет счастливой семейной жизни, которой, похоже, пришел конец.
Еще Васька Арсеньев зачем-то вспомнился. Валерия с тоской перебирала в воспоминаниях их неловкие свидания, робкие поцелуи, мечты о совместном будущем. Тогда Валерия предпочла скромному и неуверенному в себе Василию дерзкого и хулиганистого Толика Орлова, стала встречаться с ним, чувствовала себя рядом с Анатолием такой взрослой и самоуверенной.
А спустя несколько лет встретила Васю в гипермаркете с семьей. Василий возмужал, выглядел респектабельным и самодостаточным, ни следа не осталось от его неуверенности в себе, как будто перед Валерией стоял совершенно незнакомый ей человек. Она даже не сразу узнала его, настолько другим стал Василий, которого Валерия помнила смешным недотепой.
— Лера! — он радостно улыбнулся ей, — я тебя сразу узнал! Прошло сколько лет? Пять? Семь? А ты все такая же девчонка!
— Десять лет прошло, Вася, — улыбнулась она в ответ, — у меня дочке в этом году уже пять лет исполнится. Смотрю, у тебя тоже дети? Семья?
— Да! — Василий сказал свое «да» таким гордым голосом, что Валерии даже завидно стало. Разве ее Толик хвастался своей семьей? Гордился ли он ею? Навряд ли он вообще вспоминал о жене и дочке, находясь с ними в разлуке.
Тоска накатила на Валерию. Она смотрела на жизнерадостного Василия, его улыбающуюся и довольную жизнью жену, здоровых детей, так сильно похожих внешне на своего отца, и внутри у нее все сжималось от сожалений о когда-то неправильно сделанном выборе.
Вот и накануне выписки Анюты из больницы Валерия ни словом не обмолвилась мужу об этом. Да и какой смысл в этом был, если Анатолия совершенно не интересовала его семья? Он – не Вася Арсеньев, ему все равно, где и как проводит время его жена.
На протяжении последних нескольких дней после ссоры из-за нежелания Анатолия навестить дочь, Валерия не разговаривала с мужем. Спала в комнате дочери, мужу не готовила ни завтрак, ни обед, ни ужин, даже не интересовалась тем, как и что Анатолий ест.
Он сам тоже особенно к жене не приставал, как будто не видел ее и не слышал. Только изредка Валерия ловила на себе его пристальный взгляд, но ни слова Анатолий ей не сказал. Так и жили как чужие.
— Мам, а почему папа все время работает, а машину до сих пор не купил? — Анюта задала этот вопрос, когда они с Валерией уже устроились в машине такси после выхода из больницы.
— Не знаю, — Валерия пожала плечами, — я и сама хотела бы задать ему этот вопрос. Давай ты об этом папу спросишь, когда мы домой вернемся.
Говорить с дочкой о нерадивом муже Валерии не хотелось. Анюта несмотря на свой юный возраст, порой задавала такие животрепещущие вопросы, что Валерия только диву давалась. Ей самой и в голову не приходила мысль о том, почему ее муж, пропадавший на работе, никак не мог заработать на машину, о которой так сильно мечтал. А дочка додумалась, даже матери вопрос задала.
— Я бы хотела, чтобы у нас была машина! — мечтательно произнесла Аня, глядя в окошко, — папа бы мог отвезти нас на море. Или сейчас бы забрал нас на машине, а мы вместо того, чтобы домой поехать, заехали бы в пиццерию.
Валерии стало обидно за то, что она не смогла исполнить желание дочки. Можно было, конечно, остановить такси и зайти в пиццерию, но куда было девать две сумки с вещами, скопившимися за время нахождения дочки в больнице? Конечно, с машиной было бы куда удобнее. Тяжело вздохнув, Валерия промолчала.
Мало того, что машины у них не было, так еще и дома, наверняка, ее ждал бардак. Валерия демонстративно не мыла посуду и не выносила мусор несколько дней, надеясь на то, что Анатолий сделает это сам. Но нет, каждое утро, просыпаясь и приходя на кухню, Валерия видела горы грязной посуды в раковине, пустые банки от пива на столе и крошки, просыпанные в радиусе двух метров от кухонного стола.
Как ни странно, Анатолий был дома. В прихожей стояли его кроссовки, тут же на тумбочке лежала связка его ключей, а из комнаты доносился звук включенного телевизора.
Помимо этих звуков, из супружеской спальни доносились странные постанывания. Валерия напряглась, вслушиваясь в них и узнавая голос своего мужа.
— Анечка, посиди в прихожей, я пойду окно в комнате закрою, чтобы тебя опять не продуло.
Аня послушно уселась на пуфик в прихожей, а Валерия, не успев снять обувь и куртку, пронеслась через общую комнату и распахнула дверь в спальню. Сердце колотилось как сумасшедшее, губы пересохли от волнения. Зрелище, представшее перед ее глазами, заставило Валерию ахнуть… Увидеть такое она точно не ожидала.
Картина, представшая перед Валерией, повергла ее в шок. Был ли этот шок приятным или нет, она пока не понимала. Повсюду были разложены рулоны обоев, в углу стоял тазик с несколькими кистями, окунутыми в него, тут же лежали какие-то щетки, коробки с сухим клеем, а еще грязные перчатки и носки. Посреди всего это «богатства» в самом центре комнаты лежал сам Анатолий и громко стонал, перекатываясь с одного бока на другой.
— Толик! Что тут происходит? — в ужасе спросила Валерия. Она подбежала к мужу, попыталась перевернуть его к себе лицом, но муж тут же громко завыл словно был раненым зверем, а не разведшим бардак в их супружеской спальне мастером на все руки.
— Лера! Срочно позвони куда-нибудь! — вместо ответа потребовал муж, — болит спина, ужас просто. Как скрутило, так ни встать не могу, ни дышать.
В комнату заглянула перепуганная Анюта.
— Папочка! Что с тобой?
— Болит! — прокричал Анатолий, а на глазах его уже выступили слезы от боли и беспомощности, — девочки мои родненькие, ну сделайте же что-нибудь!
Валерия бросилась в прихожую, позабыв о том, что так и не сняла верхнюю одежду и обувь. Схватила телефон, набрала номер скорой, словно в тумане продиктовала адрес и умоляющим голосом попросила приехать побыстрей. Из спальни продолжали доноситься душераздирающие крики Анатолия, а для ушей Валерии эти звуки были как крики выкинутого на берег огромного кита.
Анюта плакала, сидя рядом с отцом, Валерия метнулась в общую комнату к комоду. Порылась в аптечке, отыскала какую-то мазь, снова подбежала к мужу.
— Толик! Где болит? Давай я мазью помажу!
— Какой мазью? — Анатолий уже не стонал, а кряхтел, — еще бы подорожник приложила. Ты врача вызвала?
— Вызвала! Но нужно же как-то тебе помочь.
— Не трогай меня пока, дай полежать вот в этой позе. Так, вроде, болит поменьше.
Валерия уселась на пол рядом с дочерью, посмотрела на застеленную полиэтиленовой пленкой постель, на заляпанные обойным клеем шкаф и тумбочку. Еще вчера в комнате царил относительный порядок, а теперь повсюду валялись оборванные старые обои, а новые, так и не успев попасть на нужное место, лежали рядом с тазиком с разведенным клеем. И когда Анатолий успел все это организовать? Еще утром в доме были тишина и покой, а муж выглядел обычным, как ни в чем не бывало завтракавшим и избегавшим общения с Валерией.
— И зачем все это, Толя? — беспомощно спросила Валерия, — ты решил усложнить нашу и без того несладкую жизнь?
— Я решил сделать ремонт, — недовольно пробухтел Анатолий, — сама говорила, что я ничего не делаю. И вот я решил измениться. Купил обои, которые тебе понравились, когда мы в магазин ездили, клей развел по инструкции. Сам старые обои ободрал. Хотел комнату обновить, а потом сюда Анечку переселить.
— Меня? — Аня всхлипнула и вытерла нос, — папа, но зачем?