Экзамены сдала, получила аттестат и вот после выпускного вечера отец подозвал меня и смотря прямо мне в глаза спросил «Ты беременная?». Ответив «Да, я даже зажмурилась». Но он только тихо мне сказал «Сегодня же вечером собирай свои вещи, все и зимние тоже и завтра утром я посажу тебя на автобус, даже денег дам немного, а дальше меня ничего не интересует.
Такую жизнь ты выбрала сама, значит сможешь выжить». Как я плакала, просила прощения, но он был неумолим. Степка за меня заступился, но отец и ему хвост прижал.
Утром дал мне денег, посадил на автобус. Я видела, как мама бежала, но он ее остановил и потащил обратно домой. С этого момента она начала чахнуть, болеть.
Я устроилась на завод, мне дали общежитие, но сыночек мой так и не родился. Торопилась на трамвай и со своего роста упала на живот. Сознание потеряла, сколько лежала, не знаю, но очнувшись в больнице, поняла, что ребенка нет.
Когда пришла домой, у меня в комнате сидела мама. Тайком от отца приехала ко мне, привезла денег, продукты. «Ты плохо выглядишь, дочка».
Ребенка я потеряла. Жалко. Видно было, что мама говорила искренне.
«Чтобы отец не говорил, я не могу тебя не видеть, поэтому буду приезжать по мере возможности. А ты опять звони бабке Зине, она мне все передаст». Я еле сдерживала слезы.
Мама плохо выглядела, постарела, согнулась. Она обняла меня своими теплыми руками. Как мне было хорошо в ее объятиях.
«А чего ты скажешь отцу?» спросила я тогда. «Не знаю, дочка, что-нибудь придумаю. Ему совсем не обязательно знать правду», говорила моя смелая мама.
Она приехала снова через два месяца. Выглядела она еще хуже, чем прежде, но когда наши взгляды встретились, мы бросились в объятия друг другу. Я прям почувствовала себя маленькой Ниночкой.
Мне так хотелось быть рядом с ней. «Спасибо, что опять вырвалась ко мне, я по тебе очень скучаю. Мне тоже тебя не хватает, дорогая.
А может быть, папа меня простит и теперь разрешит вернуться домой?» Мама покачала головой. «Нет, Нин, он не передумает, упертый черт, всех измучил своим характером». Прощаясь, я спросила тогда у мамы.
«А ты еще придешь?» «Конечно, родная, даже не сомневайся». Я поцеловала ее в щеку, и она скрылась за дверью. В течение года мама приходила ко мне, и это были самые радостные минуты в моей жизни.
Позже я узнала, что отец устраивал ей скандалы, догадываясь о том, что мама ко мне ходит. «Илья, прошло время, пусть она уже вернется домой. Сколько можно, тем более, что ребенка-то у нее нет».
«О какой дочери ты говоришь?» спрашивал он. «Не прикидывайся дурачком, я говорю о Нине, о нашей дочери». «Нет у нас такой дочери, и никогда не было, хватит об этом».
Свидя брови, выплевывал отец. Разговор закончился, а каменное сердце отца даже не дрогнуло, а через месяц ко мне приехала соседка, бабка Зина. «Евдокия совсем плохая, попробуй покаяться, может отец разрешит с ней увидеться».
Попрощавшись, она уехала, а я на следующий день поспешила домой. Мысли в голову лезли всякие, но я должна была попасть в дом и увидеть маму, а вдруг она умрет, отец же не может мне запретить с ней увидеться. От остановки я не шла, я бежала до дома, но зря так торопилась.
Войдя в дом, я чувствовала, как колотится мое сердце. Мама была почти рядом, но отец, увидев меня, даже не повел бровью, ничего не сказал. «Я пришла пообедать маму», — сказала я дрожащим голосом.
Братья молчали, Анна плакала, никто не возражал отцу. «Прости меня, папа», — попробовала я сгладить углы. «Такой дочери у меня нет, а мать твоя умирает.
Это ты укоротила ей жизнь своим распутным поведением». «Я хочу к маме, это и мой дом тоже, и ты не имеешь права так поступать. Она любит меня».
«Как можно любить того, кого давно нет? Уходи. Тебе следовало подумать об этом, когда ты раздвигала ноги перед мужиком, а теперь ты не нужна своей матери». «Ты очень жесток, отец.
Если мама узнает, что ты меня не пустил, она тебе это не простит, и я тебя теперь не прощу». «А мне и не нужно твоё прощение». И он захлопнул дверь.
Мне казалось, что я в каком-то ужасном сне. Отец не понимал, что творил. Этот человек подавлял всех, заставлял трепетать.
Я не понимала, как вести себя с родным отцом. У него были братья, но ни один из них не обладал и малой долей жестокости характера, и той уверенностью в своей правоте. У него была сильная черта, и если он вычеркивал кого-то из своей жизни, то навсегда.
Слёзы лились градом, уезжать я не хотела, поэтому пошла к бабке Зине переночевать, а утром мамы не стало. «Вот и всё», — сказала тогда я себе, — «и я осталась сиротой». Отца у меня не стало давно, а мамы — только сегодня.
Я следила за похоронами со стороны, но подходить боялась, не хотела устраивать скандал на таком грустном мероприятии. Я подошла к могиле мамы, когда все ушли, сколько я там простояла, не знаю. Настало темнеть, и я поспешила на автобус.
Вечером, уже будучи дома, я думала обо всём, что со мной произошло с той минуты, когда моя жизнь превратилась в ад. Мне о многом нужно было поразмыслить, многое осознать, ведь скоро двадцать, а у меня ничего нет. Ни образования, ни семьи, даже угла своего не было.
Я заплатила за любовь, которая не была взаимной, очень высокую цену. Это большое чувство, ради которого мы идём на жертвы. Я пыталась сделать счастливым человека, которого любила, я стала самой несчастной влюблённой.
И знаю точно, что Славик мою жертву бы не оценил. И теперь потеря матери означала, что у меня не осталось никого. После предательства отца и потери мамы я сломалась.
Из молодой женщины, следившей за собой, я превратилась в тень, которую ничего не радовало. Я мечтала выбраться из этой депрессии и уехать в самый красивый город на свете. Добиться чего-то, чтобы мама мной гордилась.
«Тёть Нин, мне так жаль», – плакала Наташа. Не думала я, что дед такой жестокий был. Позже я узнала, что он маме изменял.
Когда братья высказывали ему недовольство, заступаясь за маму, он им отвечал. «Женитесь, поймёте меня. Если жена всё время болеет, то что делать мужику?» Вот так всё просто у него было.
«Верность в течение всей жизни – это идеал, к которому стремятся все. Она стоит больших усилий», – вздохнув, сказала Нина. В любое время постоянство ценилось на вес золота.
А дед таковым не был. Они были обычной семьёй, редко ссорились, но теперь я понимаю, почему. Жена всегда уступала ему, а он чувствовал себя хозяином.
Мама всегда хотела, чтобы я училась, поэтому взяла обязательство получить высшее образование, найти хорошую работу и стать счастливой. Ведь именно этого хотела моя мама. Не побоялась уехать в столицу.
После смерти мамы и противостояния отцу мне уже ничего не было страшно. Маленькая девочка выросла и была уверена, что у неё всё получится. Я окончила заочный институт лёгкой промышленности, устроилась на работу в небольшое ателье, а потом, когда туда пришёл новый директор, он из этого маленького ателье сделал дом моды, а простую швею сделал своей женой.
С Мишей мы прожили счастливых пять лет, это были лучшие годы моей жизни. Я чувствовала себя красивой, любимой и самой счастливой. Представляешь, ему стало плохо, когда он выступал на собрании.
Схватившись за сердце, покачнулся и упал. Скорая приехала быстро, но спасать было уже некого. Обширный инфаркт.
Я поняла, что кричать всем, как ты счастлив, опасно. Скажи спасибо тому, кто дарит тебе это счастье, а мне хотелось, чтобы все знали, какая я счастливая и как Миша меня любит. А счастье любит тишину.
– А деда вы приезжали хоронить? – спросила Наташа. – Хотела, но он предупредил всех, чтобы меня не было около его гроба. Я потом пришла к нему на могилку с мамой, прибиралась, оставила цветы и уехала.
Потом, через год, приехала в родительский дом, в котором многое изменилось за это время. О покойниках или хорошо, или ничего, кроме правды. Так вот, если говорить правду, то у всех стали другие лица.
Все стали жить без оглядки на этого тирана. После стольких лет я опять вернула свою семью, только жаль, что не было уже моей мамочки. – Если бы мне эту историю рассказал кто-то другой, я бы не поверила, – тихо сказала Наташа.
– Мне очень жаль, теть Нин. – Ладно, племяшка, иди отдыхай. И она поцеловала девочку в макушку.
Я вот все вспомнила, рассказала тебе и, знаешь, мне стало легче. Уснув почти под утро, Наташа встала только к обеду. Нина уже ушла на работу, а на кухне ее ждали блины с клубничным вареньем и кофе.
Завтрак занял не так много времени, и быстро, сложив сумочку документы, она направилась в университет. – О, медалисты, – с восхищением сказала девушка, принимавшая документы. – Нам такие студенты нужны.
Только теперь, увидев это огромное красивое здание, Наташа поняла, насколько это грандиозный масштаб. – Неужели я буду здесь учиться? – думала она. Все те дни, которые оставались до экзаменов, она честно штудировала книги, смотрела карты, старалась соответствовать своему званию медалист.
Настал день Х. Студенты толпились около аудитории, на двери которой было написано «Экзамен по истории», и боялись заходить первыми. Наташа смело открыла дверь и спросила разрешения войти. – Девушка, в вашей смелости можно позавидовать, – с улыбкой сказал преподаватель истории.
– Спасибо, но, если честно, коленки трясутся. Преподаватели в комиссии переглянулись, удивляясь такой непосредственности. – Тяните билет.
– Руки не тряслись, волнения больше не было. Все проштудировано. Заглянув в билет, преподаватель поморщился.
– Готовьтесь, можете подойти к картам, они вам помогут. – Я уже готова. – Даже так, какая вы самоуверенная.
– Ну, просто я знаю этот билет. – Ну что ж, посмотрим, – говорила Наташа долго. Еще бы, столько дополнительного материала изучено.
К концу ее рассказа члены комиссии смотрели на нее с большим удивлением. – Ну что же, билет вы действительно знаете, молодец. – Не спешите, Николай Николаевич, сейчас мы посмотрим, насколько эта медалистка стопроцентная.
Дополнительных вопросов было три. С первым Наташа справилась неплохо, а вот со вторым и третьим немного запуталась. Поэтому, когда объявляли оценку, она услышала, что у нее четверка.
Хотя у комиссии на этот счет были неоднозначные мнения. Но председатель поддержал музу Ильинишну, и оценка четыре стала окончательной. Для Наташи четверка была сравнима с двойкой.
Значит, она не справилась со статусом медалистки и придется сдавать все предметы, к которым она была гораздо хуже подготовлена, надеясь на пятерку по истории. Весь вечер девочка проплакала, и никакие уговоры тетки не могли на нее подействовать. Сдав все экзамены и набрав шестнадцать баллов, она не прошла по конкурсу.
– И что же ты собираешься делать, – с сожалением спросила теть Нина. – Домой поедешь. – Нет, теть Нин, устроюсь на работу и буду готовиться, если и на следующий год не поступлю.
Тогда домой. Пойду работать в школу-уворщицей. А что, там наверняка никогда медалисты полы не мыли.
Вот смеху-то будет. И она заревела, как та Таня, которая уронила в речку мячик. – Я бы тебя к себе взяла работать.
– Да нет, я шить не умею и не очень люблю, если только полы мыть. – Да что ты к этим полам прицепилась, там и без тебя желающих полно. Надо подумать, давай до понедельника отдохни, столица посмотри, а я что-нибудь придумать постараюсь.
Первое, о чем подумала Нина, это устроить ее секретарем в какую-нибудь юридическую контору. Опыта немногому поднабралась, к столице привыкла, но ничего не могла ей подобрать. Никому не нужны были вчерашние школьницы, не знающие секретаря секретарского дела.
Неделя подходила к концу, и Наташа чувствовала, что придется возвращаться домой. – Наташ, я сегодня встретила своего знакомого, они с Мишей были большими друзьями. Год назад у него несчастье произошло, жена погибла в автокатастрофе и сын тоже пострадал, но вроде ноги ему прооперировали, он ходит, а вот глаза, на которых уже было две операции, пока не видят.
Короче, он ищет сиделку для сына. Неделю назад он уволил женщину, сын жаловался, что она орала на него, ему казалось, что она по ящикам рыскала. Мне, конечно, не очень нравится эта идея.
– Почему? – удивилась Наташа. – Это такая же работа, как любая другая, мне можно там работать? – Меня смущает, что ты там должна жить, – сказала тетка. – Жить? Почему? – Потому что Глеб Анатольевич Сумский много работает, приходит поздно, а за парнем нужен постоянный уход.
– А у них большая квартира? – Нина улыбнулась, услышав этот вопрос. – У него огромный дом, штат прислуги, тебе надо будет заниматься только Артемом. – А когда надо дать ответ? – Глеб позвонит вечером.
– Ну, я тоже не хочу там жить, – вздохнула Наташа. – Ну и ладно, – согласилась Нина, – что-нибудь другое найдем. И она обняла племянницу.
Глеб, как и обещал, позвонил около десяти вечера. – Нинуль, ну что вы решили? – Нет, Глеб, она не хочет у тебя жить, найди кого-то другого, посмелее. – Нин, давай договоримся, пусть она завтра приезжает и начинает работать….