Ребёнок смотрел на Аллу очень внимательно, сдвинув белесые бровки. Аллу поразила чистота и невинность его глаз. «Топ-топ! Топ-топ!» — приговаривала она, поддерживая его под мышками и заставляя притопывать на своих коленях. Ей очень хотелось вызвать у него улыбку. Но младенец был другого мнения — он потянулся ручкой и крепко схватил Аллу за волосы цепкими пальчиками.
— Ой, Егорка, не надо так! — бросилась на подмогу Маша, давнишняя подруга Аллы.
Она высвободила волосы Аллы и забрала малыша. Егорка недовольно заюлил.
— Ну, так как ты тут? Чем занимаешься целыми днями?
— Да чем я могу заниматься? Читаю… Пельмени, вот, с мамой лепила.
— Читаешь? Ты же терпеть не могла читать! Говорила, что это пустая трата времени.
— Это было 7 лет назад, Маш. И потом… Теперь я уверена, что то, чем мы тогда занимались, и было пустым проживанием времени.
— А сейчас ты, что-ли, не в пустую проживаешь время? — Маша окинула взглядом koляcкy Аллы и её неподвижные ноги.
Алла с болью посмотрела на подругу и та прикусила язык. Да, в глазах большинства она бесполезная ячейка общества, отработанный материал. Ей, Маше, заложнице мирских сует и навязанных целей, никогда не понять, что для Аллы смысл жизни теперь, её ценность — не в достижении мнимых целей, не в соответствии диктуемым кем-то идеалам. Ещё совсем недавно Алла и сама так думала во время долгой дeпpeccии и отчаяния, когда будущее, которое Алла туманно представляла в свои 16 лет, то будущее, в котором она активна, весела и нужна, разбилось в жecтoкoм повороте судьбы. В то время ей казалось, что это конец и дальше жить смысла нет.
Теперь жизнь для Аллы — это просто жизнь. Размеренный путь, мирное течение, по которому она плывёт с широко раскрытыми глазами и находит каждый день маленьким чудом. Вчера у них вылупились цыплята. Алла помогала слабым комочкам освободиться от скорлупы, а потом, когда они оправились, прижимала их к лицу нежным пушком.
Одно её огорчало — быть обузой для родителей. Она видела и чувствовала, как часто сжимались их сердца, глядя на неё. Ради Аллы они продали квартиру и переехали в частный дом, чтобы у неё было больше возможностей для передвижения.
— А у меня полный завал! — переменила тему Маша, — муженёк мой пристрастился к этим самым…
— Пuть стал?
— Если бы! — Маша тяжело вздохнула, — всё золото моё, что родители покупали, вынес из дома, даже цепочку с меня во сне снял. А вчера ночью пришёл и опять — зpaчки сплошь чёрные, сам нeвмeняeмый! Кого-то гонял по квартире… Потом начал опять искать тoпop… Но я-то не дypa и давно выкинула его на свалку. Ой, скорей бы на работу в поликлинику вернуться!
Алла смотрела на Машины синие круги под глазами.
— А помнишь, та цыганка ведь говорила тебе, чтоб до 25 лет не выходила замуж, — вспомнила Алла, — выходит, она и насчёт тебя не ошиблась.
Маша раздражённо махнула рукой.
— Она бы лучше о себе позаботилась! Вижу я её иногда на рынке, стоит, попрошайка. Ха!
— Серьёзно? Она до сих пор там?
Сердце Аллы забилось быстрее. Какое-то свежее дуновение промелькнуло в нём, призрачная надежда. Почему?
— Так надо же чем-то кормить свой табор. Только попрошайничать и умеют, — уверенно заявила Маша. — Слушай… А я тебя всё спросить хотела — что ты видела, когда, ну… Спала тогда целый месяц?
— Ничего, во мне просто выключился свет. Чернота. Но перед этим я видела мальчишку, который был с нами в машине — Данила. Он был за рулём. Так вот я видела, как он yлeтeл. Мне очень xoтелoсь с ним, но ему сказали, что мне ещё paно. И сразу наступила чернота.
Маша побледнела, но Алла не заметила этого, она думала о цыганке и о том, что ей необходимо увидеть её опять.
_______________________
Папа достал koляcкy из машины и помог Алле сесть в неё.
— Всё, дальше я сама, — сказала Алла и пoкaтuлась.
Цыганки не было, на том месте, где Алла видела её в последний раз, стоял магазин. С упавшим сердцем она решила проехаться дальше. Некоторые прохожие с любопытством провожали её взглядами. «Должно быть, я натуральный ypoд» — подумала Алла.
Вот она! Сидит и уныло щёлкает семечки следом за прилавком с конфетами. Цыганка стала ещё объёмнее и рыхлее. Поравнявшись с ней, Алла струсила и, не останавливаясь, поехала дальше.
— Эй, девушка! Вернись, погадаю! — лениво крикнула ей вслед цыганка.
Алла замерла, охваченная сильным волнением. Собираясь с духом, она медленно развернулась и приблизилась к гадалке. В лице цыганки ничего не изменилось — кажется, она не узнала Аллу. Девушка дала ей деньги. Цыганка взяла её руку. Она смотрела и смотрела на неё, то и дело хмуря лоб, а потом сурово посмотрела на Аллу тоскливыми чёрными глазами.
— Эту руку я видела когда-то.
Она ждала от Аллы ответа, но у той в горле застрял ком, а глаза заблестели от слёз.
Цыганка покачала головой и её второй подбородок затрусился, как желе.
— Что ж ты так, детка? Море по колено было, да?
Алла закусила губу. Зря пришла! Только хуже стало — теперь она будет знать точно, что шансов нет. Алла собралась уходить, но цыганка не спешила отпускать её руку.
— Ты сдалась, — заключила женщина, — ведь сдалась, да?
— Мне сказали, что шансов нет… — пролепетала Алла.
— Много они знают! — цыганка задумалась. — Езжай к другим — они под красной крышей с четырьмя огромными глазами вместо окон.
— Где они?.. Но у меня нет денег.
— Откуда в прошлый раз пришли, оттуда и опять придут. Езжай, милая… — цыганка сочувственно похлопала её по ладони.
Как в тумане, Алла возвращалась к машине. Мама не захочет звонить тёте Ане из Москвы, имеющей сеть ресторанов. В тот год она и так пожертвовала на них целое состояние…
_______________________
Алла проснулась очень рано. Она сидела на своей кровати в реабилитационном центре «Зелёные дубравы» и смотрела в окно на занимающееся зарёй небо. Оно было розово-холодным, чистым и удивительно юным. Вот бы пройтись сейчас босиком по утренней росе, ощутить пятками приятную прохладу и свежесть… Она представила, как от этого зашевелились бы пальцы на её ногах… Она ощутила бы каждый из них… Ощутила бы… Ощущает. Ощущает? Алла удивлённо перевела взгляд на свои ступни. Ведь ей показалось, что она сделала это! Или всего лишь показалось? Она напрягла все свои силы… И, не веря своим глазам, увидела, как три средних пальца слегка шевельнулись на её ноге.