Прошлым летом в нашей деревне в одном семействе история случилась. Очень трагичная. Но с таким хэппи-эндом, что и придумать сложно. Хотите расскажу. Но только чур по порядку. Если что, не перебивать. Жили были, нету жили. У нас в деревне некие Валиевы. Ну ясное дело, сразу понятно, не местные. Азамат и Фатима. Жили уже так давно, что никто и не помнил, как, когда и почему, а особенно откуда, они к нам переехали.
Все давно их считали местными и принимали везде, как родных. Никому и в голову не пришло бы сказать кому-то из Валиевых нечто обидное, типа понаехали или что-то еще. Часто, очень часто к Валиевым приезжала их родня. Откуда-то с исторической родины. И тогда у нас был пир горой на всю деревню. Тут тебе и плов, тут тебе и шашлыки, и экзотические фрукты. Все приходите, слышите, все приходите, у меня радость великая, брат приехал. Кричал Азамат, когда шел по деревне. Всех приглашал, от мала до велика, и стариков, и детей.
Азамат, сколько же у тебя братьев? Не успел один уехать, как сразу другой приехал. Улыбались деревенские. Много, очень много. Двенадцать братьев, и у них еще по двенадцать братьев, отвечал Азамат. А еще сестры есть. Приходите, у нас весело будет, угощения на всех хватит. Так никто и не смог толком разобраться, кто из них и кем приходится в семье Азамата. У нас на Руси раньше тоже так было, в стародавние времена. Все родственники жили одной большой семьей. Никто никуда не разбегался, не разъезжался. Старались держаться вместе. И чем больше было в семье народу, тем крепче была семья.
Не было такого понятия, как двоюродный или троюродный брат. Всех, кто вел свой род от одного предка, от одного деда или прадеда. Особенно, если они еще были живы, считались родными, принадлежащими к одному роду. Вот так и в семье Азамата. Видимо, потому в его укладе так легко уживались понятия, что у его братьев могут быть еще и другие братья. А может быть потому, что все-таки изначально они мусульмане. И у него на родине было принято многоженство. Так никто из наших и не разобрался. Да и ни к чему нам это. Приезжают и приезжают, в гости приглашают, угощают. Вот и славно.
Потом только мы уже узнали, что у них обычай такой. Чтобы от грехов получить избавление, нужно как можно больше милостыни раздать, как можно больше людей угостить и накормить. Ну а нам-то что? Им хорошо и нам приятно. А уж какие там у Азамата или Фатимы грехи, так нам про то неведомо. Была в их доме одна печаль. Детей у них не было. И как бы ни старались, ничего не получалось. Вот для того и созывала Азамат всю свою родню к себе в гости и устраивала эти угощения. В надежде на то, что Бог по имени Аллах пошлет им долгожданное дитя. Уж им все равно было, хоть кого бы, мальчика или девочку, лишь бы огласил стены их дома детский смех.
Наши бабы говорили Фатиме, съезди в город, сходи к врачу. Может и проблема-то небольшая и решиться просто. Но Фатима ни в какую. Не положено им без мужей ни по каким врачам ходить. А муж считает, что врачи ничего не понимают. Вот так и жили. Но не только свою родню принимал у себя Азамат и родня Фатимы тоже часто приезжала. А чаще всех наведывалась ее сестра. Жулдыс. И такой частой гостьей была в доме Валиевы Жулдыс, что уж и наши деревенские узнавали ее. Звали по простому, между собой, Жуля. Она не обижалась, а только улыбалась в ответ. Жулдыс была не замужняя и детей у нее по понятным причинам тоже не было.
Уж не собирается ли твой муж вторую жену себе взять? Спрашивали деревенские у Фатимы. А то как посмотреть, так эта Жуля ваша почти поселилась в вашем доме. Да что вы. Жулдыс же моя сестра. У нас не положено родных сестер за одного человека замуж выдавать. Да и не собирался Азамат вторую жену брать. Он меня любит. У нас вторую жену можно только с позволения первой привезти. Правда, если первая к тому времени успеет сына родить. Грустно говорила Фатима. А я вот пока… Но все равно, Азамат не такой. Он меня любит.
В общем и целом, что тут еще скажешь. Чужая душа потемке. Пусть себе живут как хотят. Как могут. Нам ведь не мешают. А Жулдыс все время говорил о Фатиме. Может оно и к лучшему, что у тебя детей-то нет. Как посмотришь на этих чумазых сорванцов. Только себе и делают, что по деревне бегают без дела, да визжат. А шушережет. Я вот если замуж выйду, тоже не буду рожать. Как ты? Ты что, сестра, это грех так говорить. Харам. Каждая женщина должна хотеть родить детей. Эх, мне бы хоть какого. Хоть орущего, хоть чумазого. Любого.
Уж измучилась вся в ожидании. Нет, уж лучше, если будет у меня ребенок, пусть совсем не мой будет. Лишь бы только не орал, как эти дети. Отвечал Ажулдыс. Ох и глупая ты, Жуля. Даром, что молодая. Да может это местные дети так бегают по деревне, да орут. Русские их совсем по-другому воспитывают. Перестань ты, Фатя. Просто ты давно на родине не была. Наши дети во дворах и в аулах точно так же бегают и так же орут, как ненормальные. Отвечала ей сестра. В один из приездов очередного брата Азамата, Жулдыс тоже гостила у сестры.
Так уж получилось, что они познакомились, влюбились и Фатима со спокойной душой выдала сестру замуж. Кровного родства среди них не было, а это главное значит быть свадьбе. Прямо у нас в деревне и играли свадьбу. Гуляли тогда почти неделю, уж устали все. Жулдыс сестру благодарила, что такого хорошего мужа ей нашла. Такого же, как Азамат из его семьи. А значит, счастлива она будет. Да вот только счастье не зависит от внешних обстоятельств. И от того, какой у тебя муж и где живешь. Умение быть счастливой состоит из умения принимать окружающие тебя обстоятельства такими, какими их тебе преподнес Господь. И не пытаться переделывать.
Вот Фатима таким умением обладала. А у Жулдыс такого таланта не было. С самых первых дней своего замужества она звонила сестре и жаловалась. То у нее не так, и это не эдак. К тому же она оказалась второй женой того парня. У них на родине. Куда он увез Жулдыс? Это можно. Да и знала она обо всем, когда соглашалась быть второй женой. Вот только и беспокоила Жулдыс, что по ее мнению, муж, что больше подарков дарит первой жене, то чаще у нее бывает. То одно, то другое. То вот детей у первой жены слишком много. Знаешь что, сестра, мне кажется, ты просто завидуешь. Сказала ей как-то раз Фатима. Кто? Я? Да кому? Удивилась Жуля. Да всем вокруг. То мне, то вот теперь первой жене своего мужа. Может тебе стоит просто успокоиться, отпустить ситуацию и попробовать плыть по течению, пожить для себя.
Попыталась поставить на место сестру Фатима. То-то, я смотрю, ты много наплавала по своему течению. Детей нет. И муж того гляди, с минуты на минуту вторую жену приведет. Отрезала Жулдыс. Что ты такое говоришь? Как тебе не стыдно? Мой Азамат никогда вторую жену не приведет. Просто потому что по законам страны, в которой мы живем, это не положено. Ответила Фатима. А он съездит на родину, там где положено. Женится и вернется уже со второй женой. Что ты тогда будешь делать? Съязвила Жулдыс. В общем, крупно тогда поругались сестры. И долго не общались между собой. Но вот наконец радость пришла в оба дома и Фатимы и Жулдыс. Забеременели обе сестры. Почти одновременно.
Жулды родила мальчика, а Фатима девочку. На фоне общей радости сестры помирились и забыли о тех разговорах и обидах, которые нанесли друг другу. Попросили они прощения и снова стали приезжать друг другу в гости. И у Азамата в доме гости не переводились. Теперь вот поводом для праздника, конечно, была радость. Долгожданно ребенок в доме появился. Казалось, что у Азамата радуются дочки больше, чем сама Фатима. Только у настоящих мужчин девочки родятся. «У нас в семье у моих братьев много сыновей, а дочь только у меня», — говорил счастливый отец. «Кто же будет рожать мужчин, если на свете одни мужчины останутся?» И тут умудрилась завистливая Жулдых подлить дегтя.
Завидовала она, как муж Фатимы радуется появлению дочери. У нее супруг даже сыну так не радовался. Конечно, у него уже есть два сына от первой жены и даже дочь. Так что он в любом случае так бы не радовался. «Сестра, а может, все-таки в тебе дело? Может, муж твой чувствует, что ты не так уж радуешься появлению сына? Вот он и ходит мрачный. Попробуй все-таки начать менять мир с самой себя», — сказала Фатима сестре. Но увы, Жулдых стояла на своем. Все-то ей не нравилось, все-то было не так и прочее и прочее. Прошло до того, что она уже и детей начала сравнивать. И само собой, что дочь у Фатимы была и лучше, чем ее сын и красивее, и милее. «Это в тебе зависть, — говорит сестра, — сказала ей как-то раз в открытую Фатима. — Надо избавляться от нее, не принесет тебе зависть ни добра, ни счастья».
Шло время, дети росли, сестры общались не так уж тесно, как раньше. И приезжала к нам в деревню Жуля Жулдых теперь гораздо реже. А если и приезжала, то прямо откровенно завидовала сестре, что у нее дочка. Да такая хорошенькая, да миленькая, да спокойненькая. И вежливая, и умная. «Так ты займись воспитанием своего сына, и он тоже у тебя будет и умненький, и воспитанный. Мальчик-то хороший, здоровый, а значит, с ним все в порядке. Надо только заниматься ребенком, и все будет. Счастье в твоих руках». Уж в который раз твердила сестре Фатима, а та своего ребенка и не замечала как будто.
А дочь сестры с рук не спускала. Баловалась, возилась с ней. «Эх, как бы я хотела иметь дочку, вот бы ей прически делать разные, наряд бы шила. А что, мальчик, волосы должны быть короткие, брючки да шортики, ни тебе рюшечек, ни тебе бантиков с кружевами». Жаловалась сестре Жулдыз. «Зачем так говоришь, глупая? Вот шайтан услышит и заберет у тебя ребенка. Мальчик-то защитник, мальчик-продолжатель рода. Мы вот с Азаматом подумываем о мальчике. Только я боюсь, как бы не пришлось ждать так долго, как мы нашу дочку ненаглядную ждали». «А у тебя в чем проблема? Нашим ребятишкам уже по три года, почему сама не родишь себе дочку?» – заинтересовалась Фатима.
И тут Жулдыз заплакал и рассказал о сестре, что роды у нее были тяжелые, не может она больше иметь детей. Оттого и муж к ней потерял свой интерес, теперь уже на родине третью жену себе сватает. И оттого она завидует сестре, что у нее дочка. «Послушай, Фатима, мне кажется, я придумала, как устроить, чтобы у тебя с Азаматом очень быстро появился сын», – сказала как-то Жулдыз. «Как?» – поинтересовалась Фатима. «Давай с тобой детьми поменяемся, пока им по три годика всего, они и помнить не будут, кто их матери, привыкнут. Мы с тобой родня, мужья наши родственники, так что кровь одна. А ты себе еще девочку родишь, смотри, как у тебя хорошо получается.
И Азамат, спасибо, скажет, что у него теперь наследник есть, настоящий сын. А мой, похоже, даже не заметит, что у меня не мальчик, а девочка. У него сейчас другие интересы», – предложила с горящими глазами Жулдыз. Фатима никогда не видела, чтобы у сестры так блестели глаза. То ли от радости, то ли от счастья, а то ли от безумия. Она оттолкнула от себя сестру и еле сдержалась, чтобы не ударить ее. «Ты, наверное, совсем безумна. Где это видано, чтобы родители детьми менялись? Лучше бы ты своим сыном занималась воспитанием, обучением». И подумала, как внимание своего мужа на себя обратить. «Не сам он от тебя отвернулся. От такой, как ты, даже собаки скоро начнут отворачиваться», – закричала она сестру Фатима.
Снова сестры долго не общались. А приехала Жулдыз в дом к Фатиме снова, когда дочке Фатимы уже лет пять было. Одна приехала. Голова черным платком покрыта, словно в трауре. Не смогла Фатима не пустить сестру в свой дом. «Что случилось?» – тревожно спросила Фатима. «Что с сыном? Меда у меня», – сказала Жулдыз и упала без сил на пол. «Муж мой выгнал меня из дома. Сказал, что не хочет видеть. Сказал, что разводится со мной». «Фатима, три раза сказал. При всех». Ребёнка по закону у себя оставил. Передал на воспитание своей третьей, теперь уже второй молодой жене. «Нет у меня больше ни мужа, ни сына». «Ну, это плохо, конечно, но уж точно не беда. Главное, что все живы и мальчик здоров. А всё остальное – просто неприятности». «Что же ты такое сделала, что твой муж с тобой вот так? Ведь я твоя сестра, а потому знаю, что ты очень сильно постаралась, чтобы это случилось».
Она уговорила Азамата разрешить Жулдыз пожить в них. Заодно поможет и с малышкой. Лучшей няни, чем любящая тётя Фатиме было не найти. Она даже подумала перестать водить дочку в детский сад, а полностью довериться Жулдыз. Сестра по мнению Фатимы очень изменилась. Стала спокойная, кроткая. И от зависти не осталось и следа. Теперь Жулдыз только и делала, что целыми днями нахваливала дочку перед отцом и матерью. И нарисовала-то она лучше всех. И рассказала лучше всех и на прогулке слушалась. Не то что деревенские девчонки. «Я почти уверена, Жулдыз, что ты преувеличиваешь. Деревенские дети ничуть не хуже нашей дочки. Просто ты смотришь на них предвзято.
Она тоже может и пошалить, и позорничать», – говорила Фатима. «Ой, не скажи, сестра. Вот есть в деревне две девчонки, немногим старше нашей девочки. Одна-то, может, на годик и постарше, а другая ровесница. Одни гуляют, без родителей. Я даже не понимаю, может, все в стране, может, просто дружат. Для меня русские все на одно лицо. Так вот, эти девочки уж очень озорные. Прямо такие, я бы сказала, хулиганки», – жаловалась Жулдыз. «Не преувеличивай. Ты просто слишком любишь нашу дочку. Скучаешь, наверное, по своему сыну. А хочешь, я попрошу своего мужа? Он поговорит с твоим. А он привезет к нам мальчика на выходные.
Ты знаешь, мне кажется, если Азамат расскажет твоему мужу, как ты изменилась, то он примет тебя обратно. Ты думаешь…» «Ну, не будем спешить, не будем», – как-то странно сказала Жулдыз. А потом, буквально сразу после этого разговора между двух сестер, дочка Фатимы заболела. Позвонили из детского сада и сказали, что у ребенка сильный жар. Фатима побежала и забрала девочку. Домой она привезла ее уже на руках. Вызывали скорую и даже ездили в больницу. Но лучше дочки не становилось. На следующий день малышка умерла.
Азамат ходил сам не свой. Со злости все порушил в детской комнате. Никак не мог поверить, что дочки больше нет. Он винил во всем детский сад. Думал, что дочка там чем-то отравилась. Хотел даже пойти и разрушить его. Фатима буквально почернела от горя. Сколько лет она ждала появления дочери. И уж тут прошло пять лет. А бог так и не давал ей больше детей. Она была уверена, что эта малышка ее единственная дочка на всю жизнь. И зачем так скоротечное счастье? И за что их бог так наказал? Сначала отдал ребенка, а потом отнял. Деревенские говорили Фатиме, что что-то тут не чисто. Либо кто-то сглазил ребенка, либо даже извел. Не бывает, что так скоро, прямо за сутки девочка сгорела. Что это за болезнь такая? Не иначе как порча? Залдовство. Да что вы такое говорите? Ведь мы все так любим нашу девочку. Никто не мог желать ей зла. Никто не мог так поступить с ней. Похоронили малышку почти сразу. На местном кладбище.
Желдыс уехала в тот же день. Не могу, говорит, смотреть на игрушки, которыми играла малышка. На двор, по которому она бегала. И на то, как вы с Азаматом убиваетесь. Погощу у другой сестры. Может быть и правда. С мужем поговорю. С отъездом желдыс совсем какая-то тоска поселилась в доме. Невыносимо стало Фатиме. Сестра была как будто ниточка, которая связывала ее с дочкой. С ней можно было поговорить, поплакать. Все мы знаем, как мужчины переносят горе. Уткнутся в одну точку и молчат. Вот так и Азамат сидел. Фатима выпила снотворное и легла. Она больше уже не могла находиться в реальности. После похорон соседи нашли супругов Валиевых у себя на крыльце дома, без сознания.
Муж и жена были совершенно седыми, как старики. Деревенские никак не могли привести их в чувства. Некоторые даже предположили, что не пережив такого горя, как потеря единственной дочери, Валиевы совершили страшное, о чем простой человек даже и говорить не может. Ну, вы поняли. Но вот Азамат открыл глаза, а за ним пришла в себя и Фатима. «Дочка, где моя дочка?» сполошилась Фатима. «Ты разве забыла, что она заболела и умерла?» ответили люди. «Нет, вы не понимаете, она вчера была здесь!» кричала и плакала одновременно Фатима. «Дочка приходила ночью!» рассказал Азамат. «Как такое может быть? Может, вам показалось?» удивились люди. Какое там показалось?
Супруги Валиевы наперебой стали рассказывать, что было ночью. После того, как Жулдыс уехала, муж и жена ни о чем не говорили. Усталая и изнеможденная Фатима могла уснуть только с помощью снотворного, иначе она просто начинала постоянно исходить с ума. День перепутался с ночью в сознании Фатимы, и она почти всегда плакала. Азамат не пил таблетки. Он боялся, что они могут уснуть вдвоем и не проснуться. Спал чутко и очень мало. «Но должен же быть в доме хоть кто-то в здравом уме!» решил он. Где-то на третью ночь после похорон, за полночь, супруги проснулись от стука в дверь. «Было какое-то зловещее предчувствие. У нас в деревне не принято так поздно шататься по гостям. Тем более все знали, какое у людей случилось горе.
Если нужно позвать кого-то срочно, если случилось что-то, то, как правило, тарабанят в дверь всеми кулаками, да еще и ими кричат человека. Ну, чтобы разбудить, понятное дело. А тут такой тихий стук, как будто осторожно. И тишина. Никто никого не зовет и не кричит, что пожар. Валиевы переглянулись и снова тихо так. Они осторожно пошли к двери. Казалось, что за дверью будет что-то ужасное. Фатима могла поклясться, что почувствовала даже холод. Открыв дверь, супруги Валиевы застыли на пороге. Там стояла их дочь. Она была почему-то вся в крови и в земле. И жалобным голосом просила. «Мамочка, папочка, спасите меня скорей!» Упрашивала девочка родителей и тянула к ним руки. Это точно была она, моя девочка. На ней была кофточка, которую я положила с ней в могилу. Это была ее любимая кофточка. Она всегда надевала ее, когда было холодно. Я сама ее связала для дочки, сказала Фатима.
Женщина оглянулась по сторонам и вдруг затряслась всем телом. В траве лежало что-то белое. Это она, та самая кофточка! Фатима расплакалась, прижимая детскую одежду к себе. А кофточка и вправду была перепачкана землей. Увидев дочку на пороге ночью, в то время, как она должна была лежать в могиле, я упала в обморок, сказала плачущая Фатима. «А я от ужаса потерял чувство вслед за женой!» — объяснила Замат. И можно было бы подумать, что все это приснилось или привиделось, обезумевшим он горем матери и отцу. Тем более, что Фатима пила таблетки перед сном. На фоне стресса и не такое бывает. Но как можно объяснить то, что сейчас Фатима держит в руках кофточку, которая должна быть в могиле на её дочери? «Да что тут гадать? Пойдёмте на кладбище!» — крикнул кто-то из деревенских.
Когда все прибыли на деревенский погост, то мать с отцом чуть снова не попатали в обморок и не посидели по второму разу. Могила малышки была осквернена, земля раскидана, а сама могила выкопана. Когда все заглянули внутрь, то обнаружили, что она пуста. «Даже крышку спёрли, гады!» — сказал кто-то из деревенских. «У неё не было крышки», — ответил Азамат. «Мы хороним усопших в саване. И если приходится делать это в гробу, так как тут нет специального мусульманского кладбища, то хороним, не используя крышку». «Тогда понятно, но всё равно тела-то нет». — ответили деревенские. — Надо вызывать полицию, — сказала Фатима, а потом вдруг начала причитать. «Да кто же мог такое сделать? За что мне такое горе? За что мне так с моей деточкой?»
Никто не мог понять, как так могло получиться и что за изверг так поступил с несчастным невинным ребёнком. Предполагали разное и даже вплоть до странных тем, что ребёнок из приезжей семьи, хотя в Алиевых давно уже все считали своими в деревне. Ещё кто-то выдвинул не менее странное предположение, что, может быть, это дикие звери? Но не водится в наших лесах таких огромных диких зверей, чтобы прямо могилу раскопать. «У нас последнего волка видели лет 50 назад, а может и больше», — приехала полиция. Долго опрашивали очевидцев, соседей, с самими в Алиевыми долго беседовали. Оперативник осматривал место преступления и, наконец, пришёл к выводу, что свежую могилу всё-таки выкопали лопатой. Видны были следы от того, как её втыкали в землю.
И на комках, откинутых в сторону, тоже были следы прикосновения лопаты. А значит, единственно правильный вывод можно было сделать о том, что это разорение могилы ребёнка было дело человеческих рук. Кому могло понадобиться тело пятилетней девочки? Да ещё через три дня после похорон. Неужели она сама с чьей-либо помощью выбралась из могилы? Мистика какая-то. Зачем тогда приходила к родителям? А почему тогда, напугав их до полусмерти, не осталась с ними, а куда-то ушла? В этом деле были только одни вопросы, а ответа взять было неоткуда. Прошло несколько дней, но следствие не давало никаких результатов. По деревне стали расползаться какие-то странные слухи. Когда люди чего-то не понимают или не видят, они додумывают информацию сами. И зачастую людские выдумки не всегда соответствуют действительности.
Деревенские стали обходить дом Валиевых стороной, стали реже с ними разговаривать. Детей перестали отпускать гулять и заговорили о неком вурдалаке, который выкапывал из могилы усопших, и о том, что дочка Валиевых теперь у него в услужении. Дескать, этот вурдалак забрал её себе. Были и такие люди, которые стали говорить, что Азамат и Фатима всё прекрасно знают, и это они сами выкопали своего ребёнка и теперь укрывают маленькую зомби в доме. А по ночам выпускают гулять. И от того в деревне так сильно воют собаки. И надо бы хорошенько обыскать дом Валиевых, может и найдётся кто-нибудь этакий у них в подвале или на чердаке. Конечно, не все были такими дремучими. Кое-кто всё-таки поддерживал Валиевых и сочувствовал им.
Тяжёлые времена настали в деревне, люди перестали доверять друг другу, всё чаще злились и ругались между собой. Наконец, немного придя в себя, Фатима решила сообщить о случившемся Жулдыс. Она позвонила той самой другой сестре, у которой должна была гостить Жулдыс. Но то, что услышала Фатима, повергло её в шок. Оказывается, Жулдыс к ним так и не приезжала. И более того, родственники даже были не в курсе, что она к ним собиралась. Фатима ничего не понимала, что происходит в их семье. Быть может, она неправильно поняла свою сестру Жулдыс и та поехала не к родням, а к своему мужу? Вдруг она решила внемлить уговором сестры и на фоне трагедии с девочкой наконец поняла ценность семьи и ребёнка, которого оставила. Фатима немного знала брата Азамата, за которым была замужем Жулдыс.
Это был спокойный, не злобный человек, с которым можно было всегда договориться. И уж если он развёлся с ней и стал подыскивать другую жену, то постаралась над этим исключительно вспыльчивая и завистливая Жулдыс. За то время, что она жила у Фатимы и присматривала за девочкой, Жуля и сама изменилась, стала спокойнее, сдержаннее и добрее. Быть может, она и правда решила поговорить с мужем и вернуться в семью? Пусть не ради любви, так хоть ради сына, которого вынуждена была оставить. Фатима немного посомневалась, но всё-таки решила позвонить туда. Назвать шоком всё то, что она услышала, это было не назвать никак. Оказывается, Жулдыс уже разыскивают в той стране давным-давно.
Она всё выдумала про развод и про то, что её муж якобы перестал обращать на неё внимание и решил найти третью жену. Оказывается, Жулдыс просто расправилась с мужем и сыном и сбежала. Их семья уже давно в трауре по погибшим, а женщину разыскивает вся полиция той страны. Оказывается, Жулдыс сделала всё по-тихому, бросила их в доме и уехала. Когда всё обнаружилось, то поздно было, она уже покинула страну. Как раз в то время она и приехала к сестре в нашу деревню и стала присматривать за девочкой. Она ведь так нравилась ей всю жизнь, она ведь так хотела забрать её себе.
Так вот почему Жулдыс приехала к ним в чёрном. А Фатимата думала, что просто от горя, что осталась без мужа и сына. Какой-то ужас и какой кошмар, что такая жуткая женщина жила в их семье и ещё была так близко к девочке. Близко к девочке. Уж не она ли извела ребёнка из зависти, что девочка не может ей принадлежать. Уж как-то странно и как-то быстро она ушла из жизни. Фатима, сломя голову, побежала к следователю и рассказала ему всё о Жулдыс. Что она не знала, что та натворила у себя в семье в другой стране. Женщину тут же объявили в международный розыск. Искали Жулдыс довольно долго, несколько месяцев. Нашли в Казахстане с ребёнком. Скажите, пожалуйста, уважаемая Фатима, а был ли у вашей сестры ещё один ребёнок?
Кроме того сына, которого она, с которым расправилась у себя в стране? Спросил следователь Увалиевой. Нет, насколько я знаю, она не могла больше иметь детей. Неужели она у кого-то украла ребёнка? Боюсь, что так. Именно поэтому её не могли найти так долго. Искали одну женщину. И на женщин с ребёнком никто и не обращал внимания. А что за ребёнок был с ней? Спросила Фатима и голос её дрогнул. В самых смелых своих мечтах она даже самой себе боялась признаться в таких мыслях. Боялась и сказать, что у неё в глубине души теплится надежда. С ней проживает девочка. Лет пяти-шести. Это она. Это моя дочь! Вырвалась у Фатимы. Не будем делать поспешных выводов.
Всё-таки мы помним, что ваша девочка скончалась от неизвестной лихорадки и была погребена. Хоть её тело и пропало, не будем забывать, что могила была эксгумирована на третью ночь. Сами понимаете, прожить столько времени в гробу, пусть даже и без крышки, как в вашем случае, просто невозможно. Именно присутствие ребёнка осложняет операцию по задержанию. Жулдиз не расстаётся с ребёнком ни на минуту, сказал следователь. Нет, я верю, что это моя девочка. Я видела её в ту ночь. Она приходила ко мне на крыльцо и просила о помощи.
Скорее всего, это был просто сон. Ваш с мужем общий сон. Не знаю, как это работает, но иногда в период сильного стресса такое бывает. Я не психолог и не могу вам это объяснить, сказал следователь. Нет, я знаю, я чувствую. Это моя дочь. Неужели у вас нет хотя бы одной фотографии Жулдиза ребёнка? Не можем пока разглашать, в интересах следствия. И сердце матери не выдержало. Фатима попросила у мужа купить ей билеты и собралась ехать в Казахстан. Она случайно подглядела у следователя адрес того места, где была обнаружена сестра с ребёнком. Азамат не стал отговаривать. Фатима была свободным человеком и не находилась под следствием. А там она проходила лишь как потерпевшая свидетель.
И вот взволнованная женщина вошла в небольшой дворик огромного города Шимкент. Ей сразу бросилась в глаза женщина в чёрном, которая сидела на скамейке. В песочнице играла девочка. Фатима не могла не узнать свою дочь. Огромный камень свалился с её души из сердца. Её маленькая дочь жива. Дочка! Немедля крикнула Фатима. Мама! Крикнула девочка и тотчас побежала навстречу Фатиме. Женщина в чёрном вскочила и кинулась к ним. Стой! Неправда! Это же я твоя мама! Крикнула жилдыс набегу. Фатима схватила в охапку ребёнка и закрыла собой от приближающейся чёрной тени с именем её сестры. С внешностью её сестры. Но это уже была не сестра. Зависть сгубила её. И в девушку вселился шайтан.
В руке жилдыс сверкнул нож. Внезапное появление Фатимы и сложившаяся ситуация сыграли на руку тем, кто следил за жилдыс. Они перехватили её и задержали. Ребёнок был в безопасности, судя по всему, со своей мамой. Счастью Фатимы и Азамата не было предела. Когда та приехала с дочкой домой. Жилдыс рассказала наследствии, что это она опоила ребёнка каким-то ядом, чтобы вызвать такую температуру. А потом подсыпала девочке снотворное, которое было у Фатимы. Она и раньше плохо спала. Когда ребёнок впал в кому, то даже доктора не смогли отличить её от смерти. После похорона Жуля не стала медлить. Она сделала вид, что уехала, а сама откопала девочку.
Приведя её в чувство, она забрала её с собой в Казахстан, где у неё уже была снята квартира на другое имя. Женщина готовила своё преступление по захвату чужого ребёнка. Уж так ей хотелось иметь не просто девочку, а именно эту девочку, которая была дочкой её сестры. Но жилдыс была другого мнения. Она решила, что природа ошиблась и девочка должна была быть именно её дочерью. И чем её не устроил собственный сын, никто так и не понял. По медицинскому освидетельствованию, жилдыс была признана невменяемой. У неё была ярко выраженная шизофрения в острой стазии психоза. Её не смогли привлечь к суду за убийство мужа и сына. Она отправилась в психиатрическую клинику на пожизненно.
Одна была проблема. Жилдыс утверждала, что выкопала девочку из могилы в первую же ночь. Просто Фатима и Азамат не ходили на могилу первые три дня. У них не было сил увидеть могилу своего ребёнка. Иначе заметили бы про пожор раньше. Но почему тогда Валиевы увидели свою дочь на крыльце своего дома только на третью ночь? Была бы какая-то логика в этом, если бы девочка всё ещё была в могиле, пусть и живая. Но в это время она уже была на территории Казахстана с тётей, которая рассказывала ей жуткие истории про маму с папой, которые её не любят и бросили, или точнее со слов Жилдыс подарили девочку ей. В этом была довольно большая несостыковка.
И только одна мысль приходила в голову следователю, что это всё не было ни видением, ни сном, ни чем-то мистическим. Это был просто чей-то спектакль. И уж точно тут не была замешана Жилдыс. Именно благодаря этому спектаклю ей удалось выяснить, что она сделала и что ребёнок всё ещё жив. Так что тут она точно ни при чём. Но кто? Кто это устроил? И тут следствие зашло в тупик. Возможно так бы никто и никогда не узнал о виновниках того спектакля, если бы не такая простая, но очень действенная вещь, как совесть. А совесть замучила кое-кого. Ты ей будешь рассказывать? Нет, ты давай. А чего я? Ты же придумала. Но ты же делала.
Шептались и поддакивали друг другу две деревенские девчонки на пороге полицейского участка. Девчонки, а вам что надо? Ну-ка бежим играть на улицу. Ребятишкам тут не место для игр. Тут полиция. Строго сказал участковый и пригрозил ради шутки. А то в тюрьму посажу. Дяденька, не надо, пожалуйста, не сажайте нас в тюрьму. Мы больше не будем. Расплакались девчонки и чуть было не упали на колени. Вот реально, не такой реакции ожидал участковый после своих слов. Он думал, что девочки просто убегут с веселым визгом. А что вы такое натворили? Продолжал подыгрывать участковый. Девчушкам было лет по семь. Может чуть больше, а может чуть меньше. Одна была явно постарше другой, но не намного. А помните то привидение, которое напугало тетю Фатиму и дядю Азамата? Спросили девочки почти хором. Ну, допустим, и что? Спросил уже построже участковый. Так это мы! Разревелись в голос девчонки. Только в тюрьму не сажайте. Нас мама будет ругать.
Так, с этого момента, пожалуйста, поподробнее. Участковый усадил девочек на стул, дал им по конфете и стал слушать. Как выяснилось, это были две сестры погодки, Вероника и Катя Петрова. Из не очень благополучной семьи. Девчонки были хулиганки. И пока мать занималась двумя младшими близнецами, почти случайно появившимися на свет, девицы болтались по деревне и делали то, что им заблагорассудится. Именно на них жаловалась жулдыз, тогда своей сестре. Это были именно те девочки. Мать не отдала старшую вовремя в школу, решила подержать её ещё один годик дома, чтобы отправить их вместе в один класс. Так проще, решила она. И уроки делать, и всё остальное.
На улице было лето, когда всё это случилось. А летом у нас темнеет поздно. Девицы болтались по деревне и от скуки под вечер разобрели на кладбище. Там, в старой его части, уже поспела малина. Кладбище просто катастрофически зарастало ею. Лес беспощадно наступал. Дома есть было нечего, а вкусная, сладкая и ароматная малина могла в два счёта утолить голод, подумали сёстры. И чисто случайно они набрели на разрытую могилу. Это ту девочку из странной семьи похоронили. Она какой-то страшной болезнью заболела, сказала старшая сестра. Вот будешь меня не слушаться, приведу тебя сюда и закопаю. Нет, я боюсь, сказала младшая сестер. А если она умерла, то где она тогда? Не знаю, наверное, выбралась и бродит тут по лесу. А вдруг она с нами малину ела, а мы её не видели? Призраков же не видно. Нагоняла страху старшая. Я знаю её родителей, это тётя Фатима и дядя Азамат. Они всегда на праздниках угощают детей конфетами. Они хорошие люди.
Надо как-то рассказать им, что их дочка стала привидением и вылезла из могилы. У меня идея получше. Давай напугаем их. Смотри, кофта, кажется, этой девочке валяется. Я не хочу, они хорошие люди, мне их жалко. Делай, что я говорю, иначе прямо сейчас толкну тебя в могилу. Ну ладно. Говори, что делать. Ужихныкала Катя. Вероника заставила Катю надеть кофту, которую они нашли. Видимо, она выпала или зацепилась за что-то, когда жилдыс уносила девочку. Кофта была, как нельзя кстати, измазана грязью и землёй. На Веронику кофточка не нализала, а вот на Катю была в самый раз. Проходя мимо чего-то сада, Веронике в голову пришла идея нарвать вишни и измазать себя ягодой, как будто та вся в крови. Так будет ещё интереснее, сказала она. Катя не могла сопротивляться старшей сестре.
Она боялась, что та затащит её в могилу и правда закопает. Вероника была сильнее и крупнее Кати. Давай-ка наведём тебе специальную прическу, сказала Вероника и расплела косы сестре. Растрепав их, как мочалку на голове, упугала. Вероника их тоже измазала вишней и грязью. И до того, Кате было обидно за свои волосы, что она не на шутку по-настоящему уже расплакалась. А что я скажу? Скажи, что зовёшь свою мамочку на помощь. Глупые девчонки даже не придумали, что будут делать, если взрослые люди со спугу как-нибудь не так отреагируют. А если схватят за руку и затащат в дом? Как правило, в таком возрасте мало кто задумывается о последствиях, когда придумывают шалости или гадости. Катя стояла на крыльце чужого дома. Дома, куда совершенно недавно постучалась беда.
Идя на поводу своей старшей проказнице-сестры, Катя постучалась в дверь. Селёнок было мало, да и от страха ручонки тряслись. «Стучи громче, они спят и тебя не слышат!» – шептала из-за угла сестра. Дверь открылась. А на пороге стояла мать погибшей девочки. А за ней подошёл и отец. Ну, кто бы смог в темноте, да ещё и в грязи, различить, что за ребёнок стоит перед ними? Ещё и эта белая кофточка, испачканная соком вишни. «Мамочка, помоги мне!» Едва выдавила из себя Катя. Женщина и мужчина друг за другом пали в обморок. Прямо на глазах двух глупеньких сестёр их волосы приобрели белоснежный цвет. «Что мы наделали? Мы их убили!» Катя сняла с себя эту кофту и тут же швырнула в сторону. Сёстры в страхе убежали. С тех пор и на улицу носа боялись казать. «Да, девоньки, натворили вы дел! Вот теперь придётся отвезти вас к тёте Фатиме и дяде Азамату. Пусть они решают, что с вами делать!» — сказал участковый.
Он так и заставил сестёр рассказать Валиевым обо всём и попросить прощения. Валиевы не стали ругаться. Они пригласили девочек в дом и накрыли стол. «Ведь если бы не ваше шалость, девочки, когда бы мы ещё пошли на кладбище? И уж точно не скоро бы обнаружили пустую могилу. И не нашли бы нашу доченьку. Мы не ругать вас должны, а сказать спасибо. Вы теперь гости дорогие в нашем доме». Катя и Вероника подружились с дочкой Валиевых. А через год у Азамата и Фатимы родился долгожданный сын.