То, что отец недолюбливает и даже стесняется нас с братом, я поняла очень давно. Папа и не скрывал своего отношения к нам, детям от предыдущего брака. Наша мама была обычной швеей, тогда как новая жена отца самой настоящей банкиршей. Дети, рожденные швеей, видимо, отличаются от детей банкирши, поэтому отец постоянно тыкал нас носом в это самое несоответствие.
— Роман, жуй с закрытым ртом, пожалуйста! — каждый раз, когда мы гостили в доме отца, что бывало не так уж и часто, папа отчитывал кого-нибудь из нас. Чаще, конечно, доставалось моему младшему брату. Но и я не была исключением. — Посмотри на себя, ты словно боров в хлеву, а твоя тарелка напоминает корыто! — не стесняясь в выражениях, распалялся отец, разглядывая широкое лицо брата, у которого от этих слов появлялась сырость под носом. — Для чего ты смешиваешь продукты, превращая их в непонятную субстанцию? Еда специально красиво выкладывается на тарелке, чтобы ты мог испытать не только гастрономическое, но и эстетическое удовольствие. — Затем отец тяжело вздыхал и добавлял, неизменно складывая губы в тонкую линию, — хотя о чем с тобой разговаривать? Ты же даже не понимаешь моих слов.
По глупости я после таких случаев пыталась обучить брата хорошим манерам. Даже накрывала дома на стол особым способом. Но вскоре мне пришлось осознать — что бы мы с братом ни делали, отец никогда не будет доволен нами. Ему не нравилось само наше существование, потому что свой первый брак он считал ошибкой молодости.
Мама и отец, хотя и жили в одном городе, познакомились друг с другом в детском летнем лагере, расположенном на побережье Черного моря. Они оба работали там вожатыми, и как будто сама атмосфера прогретого солнцем южного городка способствовала зарождению нежных чувств между ними.
Домой они вернулись, считая себя парой, а через полтора года после знакомства поженились. Мама тогда уже была беременна мною, а брат родился спустя три года. Мама как-то проговорилась, что при помощи Ромы надеялась удержать отца. Только и это не помогло.
После моего рождения мама больше не вернулась в институт, где училась до этого. Для нее было важнее создать домашний уют для мужа и обеспечить должный уход за дочерью.
Именно тогда мама начала шить и, так как это у нее неплохо получалось, сделала швейное мастерство своей основной профессией. Отец же, освобожденный от любых забот, включая попечение о добыче хлеба насущного, спокойно окончил институт и стал стремительно подниматься вверх. Немало в этом отцу помог дедушка. Нет, наш отец не мог похвастаться какими-то особенными корнями или принадлежностью своей семьи к высшему обществу. Просто дед работал водителем и возил нужного человека. По просьбе деда его начальник пристроил сына своего водителя на теплое местечко подле себя. Ну а далее нашему отцу помогло его обаяние и умение не лезть на рожон, в точности следуя рекомендациям своего руководства.
Отец бросил свою семью, еще когда топтался где-то посередине карьерной лестницы. А вот далее его ожидал скоростной лифт, доставивший отца в совершенно иную реальность. Прекрасный загородный дом с огороженной огромной территорией вокруг. Дорогие автомобили, одежда, еда. А главное, умная, образованная и преуспевающая жена, которая впоследствии родила ему также двоих детей.
Мы с Ромкой наивно полагали, будто эти дети станут нашими братом и сестрой. Но нам очень быстро дали понять, что это не так. Нам даже смотреть в сторону детей отца возбранялось, не то чтобы играть с ними.
Старший из детей, Ярослав, был всего на три года моложе Ромки, но разница между ними была очевидна даже для меня. Так уж распорядилась матушка природа, что Ромке досталась грубая, словно вырубленная топором наружность. Тогда как внешность Ярослава отличалась тонкими чертами лица и даже некоторым изяществом. Скорее он был похож на девочку, чем на парня, но все равно выглядел очень красивым!
Младшей дочерью нашего отца была Софья, и ее в семье считали даже не принцессой, а настоящей королевой. Я ни разу не видела ее в обычной майке или джинсах, Соню всегда одевали в дизайнерские костюмчики или платьица. И она не выходила из своей комнаты, пока ее волосы не были уложены в аккуратную прическу.
Новые дети отца с раннего возраста ощутили эту разницу между нами, и, мне кажется, им доставляло особое удовольствие, когда отец отчитывал нас за что-либо. А вот Инна, теперешняя жена отца, никогда не опускалась до прямых порицаний и вообще высказываний в наш адрес. Но ее многозначительные взгляды, наполненные откровенным презрением, говорили сами за себя.
Я прекрасно помню, с каким отвращением Инна всякий раз смотрела на меня. Не то чтобы я выглядела какой-то замарашкой, но в ее глазах мой облик все равно никогда не был безупречным. Особенно это стало заметно, когда я вступила в подростковый возраст. Инна говорила обо мне в третьем лице. Обсуждала прыщи у меня на лице и ставшие вдруг жирными волосы.
Как-то раз отец, забрав нас с братом на выходные и увидев мой наряд, ни слова не говоря, направил автомобиль к торговому центру. Я тогда бунтовала и пыталась найти свой стиль, поэтому на мне на самом деле было надето что-то не самое изысканное. Отец выбрал для меня юбку и блузку и велел переодеться прямо в примерочной. Хотя новая одежда мне не шла и совершенно не нравилась, я все равно была очень горда. Впервые мы с отцом были вместе в магазине, и он мне что-то покупал! Я тогда переоценила этот жест и с детской наивностью решила, что такие походы по магазинам в компании отца могут стать традиционными. Мама всегда сама шила одежду для нас с братом, и это были по настоящему прекрасные, всегда модные и абсолютно индивидуальные вещи. Но в четырнадцать лет тебе хочется блузку, как у Таньки или джинсы, как у Светы. Вот я и спросила однажды у отца:
— Папа, а ты мог бы купить для меня…
Я даже не договорила, что именно прошу купить, столкнувшись со строгим взглядом отца.
— Я отправляю деньги на ваше содержание вашей матери! Это немаленькая сумма, и если вам не хватает средств, чтобы купить тебе что-то, то я потребую от твоей матери отчет! — чеканя слова, проговорил отец.
Я сильно испугалась тогда за маму. Мне очень не хотелось, чтобы отец нападал на нее из-за меня. С мамой у нас были доверительные отношения, и я знала, сколько именно денег присылает на нас с братом наш отец. Сумма была не такой уж и огромной, но мы худо-бедно справлялись. Больше я никогда в жизни ни о чем не просила своего отца!
Собственно, когда мы выросли, ничего для нас с братом не поменялось. Разве только отец перестал переводить положенные по законодательству деньги на наше содержание. Ах, да! Виделись мы теперь еще реже. Ни я, ни Роман не горели особым желанием подвергать себя насмешливым взглядам членов отцовского семейства, а отец вспоминал о нашем существовании вовсе не так часто. Порой в течение нескольких лет наше общение сводилось лишь к нескольким звонкам и небольшой кучке поздравительных сообщений.
Таким образом, наличие у нас богатого отца никак не отражалось на нас с братом, а мне даже однажды пришлось пострадать из-за этого. Мой первый муж решил, будто мой отец может помочь ему взлететь так же высоко, как он сам. Ну или хотя бы обеспечит нам безбедную жизнь без особых хлопот. Подозреваю, что и женился на мне Игорь именно из-за того, что узнал, кто именно мой отец. А я любила Игоря и страшно переживала наш разрыв. Когда Игорь понял, что помощь моего отца нам не светит, он собрал свои вещи и ушел. А я целых три года приходила в себя и заново училась доверять людям.
Странно, но в тот момент, когда с отцом приключилось то несчастье, все мы: то есть я, мой брат и наша мама, были непомерно счастливы.
Ромка у нас уже давно был женат. Его жена Оксана была простой девушкой, такой же как он сам. Они даже работали на одном заводе. Жили Ромка с Оксаной, как говорится, душа в душу, но у них никак не получались дети.
О себе я уже говорила. Испытав неудачу в первом браке, я долгое время не подпускала к себе мужчин. А потом я как-то раз сломала руку и благодаря этому повстречала Максима. Мы вместе сидели в очереди к врачу, у нас были схожие переломы. Сейчас мне кажется, я сразу разглядела в нем родственную душу, поэтому без разговоров распахнула дверцу своего сердца. Когда позже мы с Максом гуляли по улицам города с одинаковыми свеженькими гипсами, люди, улыбаясь, смотрели на нас, наверняка полагая, что это такой розыгрыш.
Так вот, за два дня до нашей с Максом свадьбы жена брата Оксана сообщила, что беременна. А прямо во время брачной церемонии нашей маме сделал предложение один ее знакомый Алексей, который несколько лет пытался добиться ее расположения. Когда мама неожиданно сказала «да», сквозь свадебное застолье прокатилось громкое «ура». А я плакала от радости, вытирая слезы собственной фатой.
Вот такое у нас было счастливое время, когда мне позвонил отец и, делая паузы между словами, задал свой вопрос:
— Полина, скажи, пожалуйста, вы оба с братом живете настолько примитивными жизнями, что в них нет места даже чувству ответственности?
Я не сразу уловила смысл сказанного. Отец говорил очень невнятно, и пафосные его речи были какого-то неопределенного характера. У меня сложилось впечатление, как будто отец сильно пьян. Ранее я никогда не видела и не слышала по телефону отца, будучи выпившим, поэтому мне было сложно оценить степень его опьянения.
— Что-то случилось, пап? — спросила я.
— Случилось, Поля, случилось! Со мной много всего случилось! Но вас это, по всему выходит, совершенно не заботит! Все, что вам было нужно от меня, — это мои деньги! А теперь я могу отправляться хотя бы на помойку, вы и не вспомните обо мне!
Щеки мои залились румянцем. В груди поднималась горячая волна возмущения. Никогда, ни разу в жизни мне не нужны были его деньги! Он сам, да, возможно! Но только не тот, который с презрительным видом отчитывал меня за то, что случайно оставила пятно от вишневого сока на их белоснежной скатерти! А отца, о котором я не переставала мечтать в своих грезах! Того, который помог бы мне решить задачу по математике. Того, который дал бы мне правильный совет и не позволил испытать боль от предательства первого мужа. Того, который был бы всегда рядом и любил бы меня, невзирая на то, что я работаю простым поваром и волосы мои пропахли едой!
С огромным трудом мне удалось взять себя в руки и не высказать все это моему отцу. Вместо этого я еще раз спросила:
— Что произошло, папа?
— Я инвалид! Никчемный калека! — прокричал в трубку отец и, зарыдав, добавил, — и еще меня бросила Инна!
— Папа, что означает калека? — прервала я его всхлипывания.
В последний раз мы общались с отцом два месяца назад. Я тогда пригласила его на нашу с Максом свадьбу. Отец отказался от участия в этом мероприятии, отчего я, собственно говоря, испытала огромное облегчение. Торжество было скромным и явно не вызвало бы энтузиазма у папы. Да и гости наши были все сплошь представителями рабочего класса, из которых, собственно, и состоит основное население нашей страны. Отцу среди них было бы не очень комфортно, ну или нашим гостям по соседству с отцом.
Зато в качестве подарка на нашу свадьбу отец отправил мне денежный перевод. Суммы хватило на целых три взноса по ипотеке, и это было для нас с Максом по-настоящему здорово!
В общем-то, когда мы разговаривали с отцом в прошлый раз по телефону, все в его жизни было прекрасно, и что могло случиться за это время, я просто недоумевала.
— Да! Я теперь калека! — вскричал отец. — Разбился на машине. На служебной. Я выпил изрядно, были у меня причины. Водителя отослал и сам сел за руль. Поездку плохо помню. Говорят, врезался в столб. Позвоночник сломал, ног не чувствую. А эта тварь сбежала!
Далее отец стал ругаться как сапожник, поливая грязью свою жену. Я никогда в жизни не слышала от него подобных слов. Отец всегда был крайне сдержан и следил за своей речью. Уверена, больше всего на свете отец опасался показать свое истинное лицо выходца из обычного народа.
— Папа, где ты сейчас? Я приеду, — я поняла лишь одно, отец попал в беду и ему явно нужна наша помощь.
Я позвонила Ромке, и брат тут же вызвался поехать вместе со мной. Отец находился у себя дома. Он лежал в своей огромной кровати. Рядом валялась полупустая бутылка коньяка.
— Надо же! Явились! Что-то подозрительно быстро! Я еще не умираю, не беспокойтесь, — проговорил он, увидев нас с братом.
Естественно, у отца была личная сиделка, которая круглосуточно находилась при нем. Так же в доме жила женщина, кто-то вроде прислуги, следящая за хозяйством. А вот Инны на самом деле не было, и вещей в доме поубавилось.
Я хотела спросить отца, отчего он не сообщил нам раньше о том, что с ним произошло? Но ответ был мне известен. Отец не считал нас с Ромкой такими уж близкими людьми и не собирался оповещать обо всех событиях в своей жизни. То, что он сегодня позвонил мне, либо было навеяно алкоголем, либо отец остался совсем один.
— Ярик и Софья сейчас где? — задала я вопрос, который был по-настоящему сейчас важен.
— Не напоминай мне о них! — отец отвернулся к окну. Лицо его постепенно наливалось кровью, и я испугалась, как бы отца не хватил удар.
— Хорошо, папа, ты главное, не волнуйся, — до этого пребывающий в полной растерянности Ромка тут же пришел в себя. Он подошел к отцу и стал разговаривать с ним так, будто утешал ребенка. Рома убрал бутылку с коньяком, раздвинул шторы, впустив в комнату лучи полуденного солнца, и попросил меня принести отцу что-нибудь поесть. — И больше чая с лимоном, — крикнул мне в след брат.
Я, недоверчиво качая головой, прошла на кухню и выполнила просьбу брата. Затем мы чуть ли силой покормили отца и пробыли с ним, пока он не уснул. По дороге домой мы с Ромой договорились по очереди ежедневно навещать отца и стараться не давать ему пить и не лезть с разговорами.
Решение наше оказалось достаточно верным, потому что помимо паралича нижних конечностей, произошедшего вследствие перелома позвоночника, у папы обнаружились серьезные проблемы с сердцем.
Постепенно отец все же рассказал нам, что произошло между ним и Инной. Он случайно узнал, что у его жены на протяжении многих лет был любовник. Человек тот был очень богатым, намного богаче нашего отца. Собственно, даже мы с Ромкой, простые обыватели, знали, о ком идет речь. Известный на всю страну любовник нашей мачехи был человеком женатым и со всех сторон положительным. Поэтому связь с Инной все эти годы должна была оставаться глубоко в тени.
Но все это еще не так страшно. Вполне может быть, отцу бы даже пришлось бы не только простить Инне ее связь с (таким!) человеком, но и, забыв обо всем, продолжить жить обычной жизнью. Но! Вместе с тем, что Инна изменяла отцу, выяснилось, что наша младшая сестрица, умница и красавица Софья, вовсе не дочь нашего отца! У нее даже была другая группа крови! Девушка сама случайно выложила эту информацию, случайно заинтересовавшись таким несоответствием. Софья получала второе высшее образование. На сей раз медицинское. И как раз лекцию, посвященную генетике человека, сестра решила посетить. Ей просто безумно нравился преподаватель этого предмета.
Распутав клубок всех связанных с неверностью жены событий, отец понял — нет никакой гарантии того, что и Ярослав является именно его сыном. Инна встречалась со своим любовником еще до их свадьбы, так что такое вполне могло быть. Да и вообще, отцу пришлось признать, что все эти годы он сам был не чем иным, как обычной ширмой для тайных встреч его жены с ее знаменитым любовником.
Как-то раз, когда была моя очередь навещать отца, я застала возле его кровати Софью. Сестра стояла на коленях и, вцепившись в руку отца, истерично рыдала.
— Папа, ты же знаешь, я люблю только тебя! Мне не нужен другой отец! Я твоя маленькая девочка! Не бросай меня!
Я смутилась от того, что стала свидетельницей такой сцены, и, осторожно прикрыв дверь, спустилась на веранду. Через некоторое время ко мне присоединилась Соня. Прикурив сигарету, она совершенно сухими глазами посмотрела на меня и сказала:
— Привет! Старик наш совсем с катушек слетел. Хотел сделать тест ДНК и отказаться от нас с братом. Непонятно, для чего ему такой скандал, когда он одной ногой в могиле?
Соня громко рассмеялась над собственными словами и долго не могла остановиться, как будто произнесла самую смешную шутку на свете. Ее смех показался мне не только кощунственным, но и каким-то неестественным. Когда младшая сестра немного успокоилась, я заметила, что пальцы ее, сжимающие сигарету, немного подрагивают, а глаза лихорадочно блестят. Алкоголем от Сони не пахло, но у меня возникло подозрение в том, что сестра что-то употребляет.
Я, конечно, попыталась выяснить это у самой Сони, но натолкнулась на такое откровенное презрение, что решила оставить Софью разбираться со своей жизнью самостоятельно.
Когда я рассказала об этом случае Роме, он тут же, обеспокоившись, предложил сообщить обо всем Ярику. Все же он старший брат Софьи и, возможно, сможет как-то подействовать на нее. Я сразу была против этой затеи. Ярослав уже несколько лет жил за границей, вел какое-то шоу на иностранном канале и выглядел так, будто сам давно был наркоманом. Но Ромка не послушался меня и все же позвонил нашему с ним брату. Правда, если верить догадкам отца, то, вполне возможно, и не брату вовсе.
После разговора с Яриком Ромка долго сидел с каменным лицом, а потом, посмотрев на меня, сказал:
— Полина, вы с отцом когда-нибудь разговаривали о его завещании?
Я отрицательно помотала головой.
— Никогда. А что?
— Ярослав считает, наши с тобой визиты к отцу имеют скрытый смысл.
— Какой? — ужаснулась я, прекрасно понимая, о чем речь.
— Ты все поняла, Поля.
Ромка потер руками глаза и, снова посмотрев на меня, сказал:
— Я послал его. Откровенно так, будто это не тонкая душа Ярик, а алкаш, торчащий около супермаркета.
Я невольно улыбнулась.
— Знаешь, порой мне кажется, любой алкаш гораздо человечнее, чем наш елейный братец.
Отец умер следующей весной. До самого конца мы с Ромой продолжали ежедневно приезжать к нему и помогать всем, чем могли. Порой насильно вывозили его в коляске на прогулку возле дома и пытались всячески отвлечь от невеселых мыслей. Ромка даже познакомил его с внуком, приехав как-то раз к отцу вместе с Оксаной и маленьким Владиком. Я тоже успела сообщить отцу радостную новость, мы с Максимом ждали ребенка. Только папу не особо волновали наши с братом дела, он больше интересовался новостями, которыми пестрила желтая пресса. Инна и ее любовник все же как-то попали на страницы газет, и публика уже несколько недель пережевывала эту новость.
На похоронах отца не было ни Инны, ни Софьи с Ярославом. Одиноко кружила над могилой какая-то птица, а черный земляной холм несколько неуместно смотрелся на фоне расцветающей природы. Мы с Ромкой шли молча, думая, наверно, об одном и том же — кем именно для нас с ним был этот человек?!
Спустя некоторое время мы с братом узнаем о том, что наши имена не были упомянуты в завещании отца. Но мы вовсе не удивимся этому факту. Для нас гораздо нужнее была его дружба, а не деньги. Хотя бы такая, какая существует сейчас между нами и новым мужем нашей мамы Алексеем. Вот и сегодня Алексей вызвался помочь с похоронами нашего отца, а теперь дожидался нас с Ромкой, стоя возле машины вместе с моим мужем и женой брата.
— Попрощались, ребята? — спросил Алексей, похлопав Ромку по плечу.
— Полина, ты не замерзла, прохладно еще! — Максим заботливо накинул мне на плечи свою ветровку.
— Ромка, извини, что я не вовремя, но так хочется поделиться, — сказала Оксана, подергав за рукав моего брата, — твоя мама звонила, Влад сделал первые шаги! — Оксана не смогла сдержать слез радости, да и мы все сразу заулыбались. Настроение моментально переменилось. Хотя на сердце все еще покоилась тень печали, но в душе больше не было грусти. Я посмотрела вверх и, будто разглядев что-то среди покрытых первыми клейкими листочками верхушек деревьев, прошептала: «Я все равно любила тебя, папа!».