А у вас рука не дрогнула, когда вы все это творили и Виктора убедили? — Никто его не убеждал, — устало произнесла Ирина Эдуардовна. — Если хочешь знать, он сам меня попросил об этом. — Маша, ты пойми, ребенок был слабый, больной.
Зачем моему сыну такая абуза? И вы все с ним решили. Я не могла не поддержать сына. Тем более, что он был прав.
Что там могло получиться с такого ребенка? Только глубокий инвалид. Нормальный ребенок получился. И Вера почти здорова.
Кстати, спасибо, что хотя бы имя дали, как я просила. — Это Витя настоял. Расчувствовался, — махнула рукой Ирина Эдуардовна.
— Маша, я же надеюсь, ты не будешь выносить ссоры из избы? Что было, то было. Вы же хорошо живете с Витей. Вот так и живите.
— Хорошо? Вы уверены? — хмыкнула Маша. — Ваш сын мне изменяет. Вы что, не знали? — Не знала.
С моей лучшей подругой, кстати. А еще он хотел меня упечь в больничку, чтобы оттяпать мою квартиру. — Ой, Машенька, но это точно неправда! — охнула Ирина Эдуардовна и даже побледнела.
Для нее действительно все это было новостью. — К сожалению, правда, — Маша вздохнула. — Что же, я пойду, — Ирина Эдуардовна.
— Машенька, ты только успокойся, все будет хорошо. — Конечно будет, только теперь вам и вашему сыну надо постараться, чтобы я не заявила на вас. — Что ты хочешь, развестись? Но я думаю, теперь Витя не будет препятствовать этому.
— Развестись? Но этого мало. Мне надо денег, много денег. Моей дочери нужна операция.
И даже продажа моей квартиры не решит этой проблемы. Да и где мне жить после этого с дочерью? — Да, я планирую ее забрать из приюта. — Маша помолчала с удовольствием, глядя, как бледнеет свекровь.
— Ваша квартира немного потянет, но все хоть что-то. Притом у Виктора есть сбережения. Он хотел забрать мое жилье себе? Нет, теперь не получится.
А вот ему со своими сбережениями придется попрощаться. И да, самое главное, деньги мне нужны будут. В течение двух недель.
— Маша, да как же это? Как я могу продать свою квартиру? И жить на что? Ты же тоже живешь на зарплату Вите. — Больше нет. Я намерена полностью поменять свою жизнь.
А ваш Витя, да и вы вместе с ним, если не хотите сесть в тюрьму, ищите деньги. Мне надо семнадцать миллионов. Сказав это, Маша вышла из квартиры свекрови, оставив ту в паническом настроении.
Да, Маша понимала, что сейчас Ирина Эдуардовна звонит своему сыну, и они уже решают, как ответить Маше. Но ее это меньше всего беспокоило. Она знала, что права.
Ночевать Маша решила в гостинице. Она была уже в номере, когда ей позвонил Виктор. Он был в ярости.
— Ты что творишь? — кричал он в трубку. — Придумала какую-то ерунду с ребенком, маму пугаешь. Ты совсем рехнулась.
По тебе точно больничка плачет. — А по тебе тюрьма. Кстати, тебе привет от Якова Николаевича.
Он мне все рассказал. Как ты его заставил работать на него? Спокойно ответила ему Маша. — Какой Яков Николаевич? Аж поперхнулся Виктор.
— Ты точно ненормальная. Быстро домой. Здесь и поговорим.
— Ага, сейчас, — усмехнулась Маша. — Я буду дома, когда тебя там не будет. Но перед этим не забудь мне заплатить семнадцать миллионов.
Именно столько надо на лечение твоей дочери. Маша помолчала, а потом добавила. — Витя, я не понимаю.
Кто ты? Человек или животное? Даже звери так не поступают со своими детенышами. А ты… Бросил, наврал. И даже сейчас, когда к тебе обратились за помощью, ты что сделал? Просто дал какую-то подачку.
Как на смешку. Десять тысяч, когда требуется огромная сумма. — Да зачем мне этот ребенок? Изначально было понятно, что она убогая.
Мне не нужен ребенок-инвалид. Я — редактор известного издания, а у меня в семье непонятно что. — И ты решил выбросить о своей жизни такого ребенка? Ну и из моей тоже? — Да, я твой муж, и имею право решать.
— Ах, вот как ты заговорил. Возмутилась Маша. — А потом ты решил и меня потихоньку выкинуть из своей жизни? А кто ты есть? Курица.
Тупая курица. Настя, она прекрасна. Умная, веселая.
И точно может мне родить здорового ребенка. — После ее пяти прерываний? — усмехнулась Маша. — А что, она тебе не говорила? Так вот, знай, не может она иметь детей.
— Ой, Витя, ты расстроен. Но как-нибудь переживешь это. Надеюсь.
— В общем, я все сказала. Ты должен мне денег. За все, что я испытала.
— Нет, даже не мне. Деньги нужны на лечение твоей дочери. Если ты этого не сделаешь, я пойду дальше.
— В тюрьму меня посадишь? — А ты докажи. — Докажу. Если надо.
Тихо ответила ему Маша и положила трубку. Полночи она лежала и думала. Вроде бы все верно она сделала.
Была весьма убедительна. Виктору теперь не отвертеться. Но одно ее тревожило.
Если муж так нагло себя ведет, возможно, он и не воспринимает слова Маши всерьез. Да, она пойдет в полицию и все расскажет. Возможно, заведут дело.
Но сколько на это времени уйдет? И деньги? Ей ведь они нужны срочно. Под утро пришло простое и легкое решение всей проблемы. Маша появилась в издательстве ровно к девяти часам.
— Маша? — удивилась секретарша мужа. — Ты к Виктору? А он еще не пришел? Как вы в одной квартире разминулись? — Нет, я к Виталию Андреевичу. Только я ответила ей Маше и направилась дальше по коридору.
Хотя Вика явно была настроена поболтать. Но не до нее сейчас было. Виталий Андреевич, владелец издательства, сегодня как раз был на месте.
Маша ему позвонила ни свет ни заря. Извинилась за ранний звонок и напросилась на аудиенцию. Хозяин согласился ее выслушать.
Виталию Андреевичу было около пятидесяти лет. Не так давно он похоронил жену, умершую от тяжелой болезни. Издательство он возглавил после смерти своего тестя.
И он был хорошим руководителем. И человеком порядочным, справедливым. — Машенька, — улыбнулся Виталий Андреевич, — я так рад тебя видеть.
Признаться, я очень удивился, когда ты мне позвонила. Что такое случилось? Ты не могла решить это с мужем? Он ведь у нас тоже не последний человек в издательстве. — В том-то и дело, что последний, — тихо ответила Маша.
— Я долгие годы не замечала, что живу с монстром. А теперь… я не знаю, что мне делать. И она начала свой рассказ.
И про дочку, и про попытку Виктора ее посадить на препарат, и про квартиру, в которой муж планировал жить со своей любовницей, ее бывшей подругой. В доказательство этому она включила диктофон. Виталий Андреевич слушал, что кричит Виктор, как признаются врачи, каждый в своем преступлении, как оправдывает сына Ирина Эдуардовна.
— Ужас какой! — покачал головой хозяин издательства. — Мне не верится, что я столько лет работал с таким человеком и не замечал, какой он на самом деле. — Да что вы! — улыбнулась грустно Маша.
— Я под одной крышей с ним жила, и сама ничего не замечала. Любила его и верила ему. — Значит так, Маша, мы поступим следующим образом.
Деньги на лечение девочки я дам из личных средств. И не спорь, это будет как спонсорская помощь, меценатство. — Это мне даже выгодно, как бизнесмену.
А вот с Виктором что-то надо делать. — Ясно, что работать у меня он больше не будет. — Маша, я предлагаю написать на него заявление в полицию.
На него и на мать его. Пусть и врачи отвечают, и все, кто замешан во всех этих преступлениях. — Виталий Андреевич, если честно, я не хочу никаких разбирательств.
Достаточно будет, чтобы Виктор исчез из моей жизни вместе со своей матерью. Но вы, наверное, правы, без полиции никак не обойтись. — Хотя мне тоже не хочется всей этой шумихи, — поддержал ее хозяин.
— Ведь наше издательство будут трепать по всем каналам. А это плохая реклама в данном случае. — Знаешь что, оставь мне свой диктофон и подожди меня пока в конференц-зале.
Моя секретарша тебя позовет. Маша вышла из кабинета хозяина. Уже заходя в конференц-зал, она увидела Виктора вместе с Настей.
Они шли под руку, весело болтая. Виктор был явно уверен в своей безнаказанности. Они тоже заметили Машу.
Муж было направился к ней, но его окликнула Светлана, секретарша Виталия Андреевича. Зато Настя, скинув голову, пошла прямо на Машу, с усмешкой глядя на бывшую подругу. — И что ты там за детективную историю придумала? — хохотнула она, когда зашла в конференц-зал.
— А ты уже в курсе? — Маша посмотрела в глаза бывшей подруги. — Конечно. У Вити от меня секретов нет.
— Значит, ты знаешь и то, что моя дочь жива? — А я и знала. — криво усмехнулась Настя. — С самого начала я была в курсе.
— Как? — скричала Маша. — Ты знала и молчала? А почему я должна была идти против любимого человека? И зачем ему ребенок-инвалид? То есть ты хочешь сказать, что давно спишь с моим мужем? — Машка, ты такая наивная дура, ну прямо плакать хочется от жалости, глядя на тебя. — засмеялась Настя.
— Я с Виктором первый раз переспала еще раньше, чем ты. — Потом он тебя выбрал. — Да, не скрою, было обидно.
Но я делала вид, что мне все фиолетово. — А потом ты с той дурацкой беременностью загремела в больницу, а Витя — мужик молодой, здоровый. Вот у нас все по новой и началось, и с тех пор не кончалось.
— Дурацкая беременность, говоришь? — со злостью проговорила Маша. — Ты и все свои выскребла по молодости, теперь у тебя никакой не будет. — Ой, кто бы говорил.
А у тебя-то что лучше? — родила какую-то лягушонку, а теперь бегает, свои права качает. — Заткнулась бы и радовалась, что Витя тебя не бросил, а содержал все эти годы. — Господи, и с этим человеком я дружила долгие годы.
Маша удивленно смотрела на Настю. — Я не могу поверить, что ты такая. — Какая? — гадкая и злобная, и подлая…