Но она никак не могла поверить, что муж её был способен на подобное. Филипп прекрасно осознавал, что пришла она сюда не мириться, она пришла, чтобы расколоть его. Может быть, они прицепили даже на неё какой-нибудь жучок.
Ведь она на всё была готова ради собственной подруги, на всё. Даже пожертвовать своими отношениями, которые продлились больше семи лет. К тому моменту уже бывший директор школы смирился с тем, что отношения эти будут закончены.
Он уже собрал все документы, готов был идти подавать на развод, и ничего уже не мог остановить. Только спустя семь лет он понял, что всё это время был не с тем человеком и не мог быть рядом с тем, кто оправдывал подобное зверство. Она смотрела на него огромными щенячьими глазами, словно бы пыталась вымолить прощение, не говоря при этом ни слова.
Он всё ещё думал, что когда-нибудь она поймёт, что поступила неправильно. Но будет уже слишком поздно. Однако сейчас у неё была только одна задача — вывести его на чистую воду, потому что это не получилось даже у следствия.
«Боже мой, неужели ты был на это способен?», — спросила она с удивлением, смотря на его лицо. К своему ужасу Мария видела только абсолютное безразличие в его глазах. Он смотрел на неё, как будто бы она была для него чужой.
Наверное, уже так и было. За то время, что прошло с момента изнасилования, она действительно стала для него абсолютно чужим человеком, который был неспособен ни к эмпатии, ни хоть к каким-то чувствам по отношению к пострадавшему человеку. Мужчина смотрел на свою жену и с трудом верил, что когда-то выбрал этого человека, что когда-то принял её за всеми её проблемами, выплачивал её долги, был с ней рядом, когда ей нужна была помощь и поддержка.
Всё это время она скрывала свою личину, где готова была бросить его. Только чтобы защищать молодых насильников. Совершенно не соображая, что это может вылиться в ближайшем будущем, и что в опасности могут оказаться абсолютно все.
Но месть была совершена, и теперь ребята, которые так жестоко поступили с учительницей, на собственной шкуре поняли, каково это, и совершенно не выходили из дома, даже нос вы не показывали. Проблемы начались не только у них, но и на работе у родителей, ведь информация, которая стала внезапно просачиваться в прессу, была совсем иного характера. Теперь людей настраивали так, чтобы они были на стороне учительницы.
Все новости теперь были совсем о другом, и сразу было ясно, что никакие деньги уже не смогут исправить сложившуюся ситуацию. Некоторые из родителей уже глубоко пожалели, что они пошли на примирение, что они попросили прощения у учительницы, что все-таки не дали суду дать достойное наказание людям, которые так жестоко поступили. Да и людьми их было трудно назвать.
Он смотрел на нее, словно смотрел на призрака, ведь когда-то она была человеком, за которую он готов был отдать жизнь. Теперь она просто разбрасывалась их браком, только чтобы эмоционально быть на стороне подруги, которая воспитала чудовище вместо нормального человека. Филипп Владимирович смотрел на нее и пытался всем своим видом показать, что он ей недоволен, что не собирается принимать ее, ее позицию, что ее собственная позиция была для него чужда, но он видел, что это не имеет никакого эффекта.
Она была свято уверена в своей правоте, в правоте своей подруги, готова была защищать ее сына, чего бы ей это ни стоило. Такое предательство было жестоким, не соразмерным тому, что испытала учительница, но все-таки приносило ему ощутимую боль. Когда он смотрел на нее, он виделся ту же молодую женщину, которая когда-то была его женой, но видел в ней еще и чудовище, готовое защищать, бросаться на амбразуру, совершенно не думая о том, кого конкретно она собирается всецело защищать.
«Филипп, они же дети», — сказала она, все еще смотря на него безотрывно, видимо, надеясь, что он каким-то образом выдаст себя, но он не был дураком, прекрасно понимал, что все это делается. «Я не очень понимаю, о чем ты. Для меня они не дети, для меня они самые настоящие чудовища».
Но чудовищным было законодательство, просто их отпустили, никакой суд их не повязал, ничего на них не могло воздействовать, всё, финита ля комедия. Женщина, которая на всю жизнь останется травмированной, может быть, вообще никогда не сможет вернуться к нормальной жизни. За эти подонки будут жить, радоваться жизни, может быть, потом даже жениться, и жены их знать не будут, что связались с такими уродами, которые способны калечить чужие жизни.
Абсолютно наплевать на то, что это всё может закончиться плачевно. Она закрыла глаза, сделав глубокий вдох-выдох, всё ещё старалась собрать себя, заставить себя, вывести его на чистую воду, но её трясло, и она знала, что он прекрасно видит и всю её нервозность. Глупо было врать человеку, с которым она так долго прожила в браке, и который знал её буквально как облупленную.
А знаешь, Маш, ты стала для меня самым большим разочарованием за это время. Всё это время я думала, что ты добрый и отзывчивый человек, что ты всегда будешь на моей стороне. Оказывается, ты готова выбрать подругу, но вот только не подруга была с тобой, когда ты была больна, и не подруга за тобой ухаживала, когда ты лежала в больнице, и всем было на тебя наплевать, зато я был рядом с тобой, готов был днём и ночью ухаживать за тобой, только чтобы ты выздоровела, и думал, что мы с тобой как команда, всегда вместе, а ты просто взяла её и выбрала защищать насильников.
А что бы ты делала, если бы они так надругались над твоей дочерью? Тогда бы ты их тоже защищала, а? Спросила. У меня нет дочери, спокойно сказала она, опуская голову. Она понимала, что вряд ли есть хоть какой-то шанс, что она до него докричится.
Они помолчали. Он смотрел на неё в упор, не отводил взгляда. Видимо, ей было гораздо тяжелее удерживать зрительный контакт, чем ему, но он не собирался облегчить ей участь.
Если уж она пришла сюда, чтобы якобы спровоцировать его на признание, то пусть стоит и терпит до конца. Теперь он уже посмотрит, на что она способна. Мужчина до последнего надеялся, что она сейчас скажет, что запуталась, чувствует себя виноватой, что ей на самом деле безумно жаль эту женщину, и что она просто повелась за увещеваниями подруги.
«Знаешь, я там собрал все документы на развод. Поехали сейчас, ездим, пока ты приехала, потому что другого времени у нас уже не будет», — сказал он спокойно, пожимая плечами. Она посмотрела на него с ужасом.
«А ты думала, что я буду с тобой, несмотря на то, как ты сейчас себя вела? Ты свой выбор сделала, так что теперь тебе с этим выбором жить». По её лицу было видно, что она с трудом верит в происходящее, что до сих пор не может принять тот факт, что он решил с ней развестись. И это было всё настолько сложно для неё, что она не вымолвила ни единого слова, просто пошла за ним следом, села в машину, просто подала заявление на развод вместе с ним.
Даже пошлина была уже оплачена. Он явно выглядел как человек, который был доволен собой и плевать, что она подумает, потому что если он уже решил, что хочет отказаться от неё, то должен был идти до конца, несмотря на ту боль, которую он испытывал, и несмотря на ту любовь, которую испытывал. Внутренний голос твердил ему, что он должен простить её.
В конце концов, вдруг она действительно осознавала, что ошиблась, но просто не могла через себя переступить. Вот только ни один нормальный человек не станет защищать насильника, кем бы ему ни приходился. Она защищала её, и это очень красноречиво говорила о ней самой.
Просто оставила её стоять. Сначала предложил довезти до подруги, но она только пожала плечами, и как только он сел в машину, она повернулась к нему. Она сказала, что если я не выбью признание, то она мне больше не подруга, так что мне некуда ехать.
Честно призналась Мария, на глазах у неё были слёзы. Однако ему уже было её не жаль. Она уже показала, на что способна, и этого было достаточно, чтобы сделать о ней выводы.
Давай, садись, семь лет брака – это немалый срок. В конце концов, всё это время мы были вместе. Я дам тебе квартиру, которую мы купили, напишу дарственную…