Говоря это, Маргарита Львовна явно погрустнела, а по ее щекам быстро прокатилась слеза, потом вторая и третья. И Филиппу, и даже Оксане на мгновение стало бесконечно жалко несчастную Маргариту Львовну. «Что случилось, мама?» — серьезно спросил Филипп и впился взглядом в мать, желая поскорее получить ответ.
«Сынок, это просто конец света. Больше не скажешь никак. Если мы продолжим с ней жить вместе, я сойду с ума или умру.
Она издевается надо мной, она делает все мне назло, пререкается со мной, спорит, унижает, говорит мне гадости, матерится через каждое слово и делает это нарочно, чтобы разбить мое старое сердце. Она стала выпивать каждый день, а когда выпьет, начинает измываться надо мной стройной силой, курит на кухне, посуду бьет, с соседками всеми, моими подружками перебрехалась, а пальцы гнет так, как будто на зоне полжизни отсидела. Мои запреты и вообще слова на нее не действуют, все с какими-то охряпками мотается, такими же, как и она сама.
Я страшно боюсь, что они подсадят ее на наркотики, когда вообще пиши пропало. И вообще, я ее боюсь, потому что она стала мне угрожать. Она грозит мне, что ее друзья убьют меня, если я не буду давать ей деньги.
Представляешь, как мне страшно с ней жить. От моего самомнения и следа не осталось. Да, когда-то я за что-то себя уважала, а сейчас мне кажется, что я жалкая тряпка, ничтожная жалкая половая тряпка в ее руках.
Ради Бога, сынок, ради всего святого, вы с Оксаной просто обязаны мне помочь. Иначе я умру, сынок, умру от переживаний за нее. Это просто невыносимо, это ад на земле.
Вывалив на Филиппа и Оксану всю эту эмоциональную тираду, Маргарита Львовна остановилась передохнуть. Она подняла заплаканные глаза на Филиппа, затем на Оксану и обратно. Мама, дело, конечно, плохо, но ведь все к тому и шло.
От нас-то ты чего хочешь? Я с ней беседовал много раз по этому поводу, нотации читал, ей все по боку. Я даже себе на работу ее устроил. И что? Она опозорила меня.
Так что я не знаю, что делать с ней. Боюсь, что мы уже ничем ей не поможем. Я все это знаю, в сердцах рявкнула на сына Маргарита Львовна.
Но мне тут одна светлая мысль в голову пришла. Поэтому я к вам и приехала посоветоваться. Какая мысль? – переспросила Оксана.
Она чувствовала, что именно сейчас, наконец, раскроется смысл визита свекрови в их дом. Чего же одна от нас хочет? – напряженно думала Оксана, пока свекровь неторопливо переходила к сути дела. Мысль-то у меня даже не одна, а две, – после длительного молчания, наконец, вымолвила Маргарита Львовна.
Заинтригованные Филипп и Оксана с большим интересом ждали, когда же она перейдет к изложению своих мыслей. Но Маргарита Львовна как будто бы нагнетала важности и не торопилась говорить. «Мама, ну говори уже!» – первым не выдержал Филипп.
А моя первая мысль была такая. Ее надо выставить из дома. Но как это сделать? Я же не могу ее выгнать на улицу…