«Ты цепляешься за свою дочку, хоть и по свиданиям бегаешь. Потому что у тебя своей жизни нет вообще. Ты думаешь, я не помню, как ты ей плакалась, что хочешь отношений, а у тебя времени нет? Ты думаешь, я не знаю, как ты просишь работать ее вместо тебя, пока ты по свиданиям бегаешь? Ты ей должна была быть благодарна, должна была ее поддержать, а ты устроила скандал на пустом месте».
«Да какого черта вы все против меня!», — удивленно воскликнула Юлия Николаевна. Она вспомнила сначала слова сына, теперь она услышала слова подруги. Слишком много было противоречий.
Она надеялась, что хотя бы эти люди ее поддержат, а на деле оказалось, что она в этой ситуации совершенно одна. Если в ситуации с сыном она еще понимала, почему он так себя ведет, то поведение подруги она никак не могла оправдать. Юлия Николаевна заметно обиделась.
У нее буквально обида была на лице написана. Но, казалось, подруге на это наплевать. Она сидела, только отрицательно покачала головой, как будто бы хотела в очередной раз задеть Юлию.
Последнее время их отношения обострились, но Юлия все равно старалась поддерживать их, насколько это было вообще возможно. «Почему ты меня не поддерживаешь? Ну вот случилась у меня такая ситуация. Неужели сложно просто поддержать близкого человека?» Сын встал на ее сторону.
«Ты мне теперь говоришь, что я не права. Хоть кто-нибудь в этом мире будет вообще на моей стороне?» — недовольно спросила она и тут же поджала губы. «Да не обязан никто быть на твоей стороне.
Послушай, ты просто поступаешь сейчас очень глупо. Ты пойми, что рано или поздно тебе самой будет хуже от этого. Ты сейчас дел наворотишь, а потом не будешь знать, как все это исправить.
Я же тебе только добра желаю. Неужели ты не понимаешь? Прекращай воспринимать все мои слова, как какой-то укор в твою сторону», — сказала подруга недовольным голосом. «А как я должна все это воспринимать? Ты себя ведешь, как мой сын.
Все вокруг прямо знают, как я должна себя вести. Говорят, что я должна делать, а потом удивляются, что я не хочу с ними общаться», — самодовольно сказала Юлия Николаевна. «Можно подумать, что ты со своей дочерью не так поступаешь.
Юля, отдумайся, пока не поздно. Она достаточно взрослая и самодостаточная, чтобы принимать решения. Так что я думаю, можно немного отпустить поводья», — сказала подруга.
Она сбавила тон, взяла свою подругу за руку. «Юлечка, послушай, ты сейчас совершаешь большую ошибку. И я тебя прошу, чтобы ты передумала, потому что ты потом будешь сожалеть.
Она не кукла, не игрушка. Ты потом не сможешь восстановить с ней отношений. Она вообще может тебе сказать, что больше не хочет иметь с тобой никаких дел.
У нас с тобой уже не за горами старость. Что будешь делать, если от тебя дочь откажется?» Эти слова заставили Юлю задуматься. Она посмотрела на свою подругу.
Она не стала сейчас ничего говорить. Но если уже она приняла решение выдать свою дочь замуж, чтобы скрыть позор, то она так и сделает. Она не собиралась менять этого решения.
Тем более дочь могла воспринять это как толчок. Вдруг она помирится с Михаилом? А если она помирится с Мишей, то вполне возможно, что и замуж ее насильно выдавать не придется. Она сама виновата, связалась с этим идиотом.
А я ей сразу сказала, что он дурак дураком. «Совсем не тот мужчина, ради которого стоит стараться», — сказала она. Сразу ей сказала.
Говорю, что Марина, посмотри, ведь он дурак дураком. Он же будет вечно по девчонкам скакать, а ты будешь дома сидеть и рыдать в подушку. И что, она меня послушала? Подруга молчала.
Она постаралась сменить тему. И вот они уже разговаривали о чем-то отстраненном. Подруга снова улыбалась, смеялась.
Юлия решила подстроиться. Она тоже уже говорила о чем-то другом, но мысли ее были постоянно рядом с дочерью. Она содрогнулась от мысли, что соседи узнают, что она ходит беременная, но при этом все еще не замужем.
Внутри все похолодело от мысли, что кто-нибудь из соседей вдруг скажет, что она облажалась как мать. Юлия Николаевна пришла домой в тот день, решила хорошенько еще раз все обдумать. Слишком много было в голове мыслей, которые запросто могли помешать ей осуществить ее план.
Она вдруг испугалась, что поведется на уговор и подруги. Передумает, а потом очень горько будет сожалеть, что ничего не предприняла, и что дочь ее так и осталась незамужней, с животом, с осуждающими взглядами соседей. Она решила организовать все настолько быстро, насколько это вообще было возможно.
Нашла соседа-алкаша, который согласился за определенное плато стать мужем. Нашла небольшой зал, где могут отпраздновать чисто семейной компанией. Но потом отказалась, тем более дочь явно не собиралась ничего праздновать.
И буквально за несколько дней до свадьбы женщина решила еще раз поговорить с дочерью. «Точно не хочешь с Мишей со своим помириться? Будете ребеночка растить? Будете жить, как ни в чем не бывало? Ты же мне тут клялась, что ты его так любишь, так любишь. В чем проблема?» — спросила мать.
И на лице у нее опять появилась эта неприятная ухмылка. «Слушай, мы с тобой уже договорились. Я выполняю твои условия, ты выполняешь свои.
Так что больше разговаривать я ни о чем не хочу. Посмотрим, мама, чем все это закончится?» — спокойно сказала Марина. Если сначала предложение матери она встретила очень остро и буквально с истерикой, то в последнее время так успокоилась, что порой Юлию это даже пугало.
Она наблюдала за поведением дочери. Ей казалось, что та просто смирилась. С одной стороны это было хорошо, но с другой стороны было как-то странно.
И когда мать притащила Марину в ЗАГС, та просто ошалела, увидев соседа-алкаша. Она ужасно расстроилась. Надеялась до последнего, что мать выберет кого угодно, но она выбрала самый легкий вариант.
Стало очень неприятно. Юлия Николаевна стояла абсолютно довольная. Женщина, которая расписывала их, тихо что-то бормотала.
Нужно было дать свой ответ, поставить роспись, а затем нужно было просто уйти. «Ну вот, ты боялась. Теперь, наконец, ты замужем будешь, ребеночка родишь.
И все, никакого больше позора!» — с нескрываемой улыбкой заявила женщина, абсолютно счастливая от того, что так все замечательно для нее сложилось. Юлия Николаевна в этот момент даже не подумала о дочери, которая сейчас страдала, переживала и не хотела даже есть. Она чувствовала себя настолько расстроенной, уничтоженной матерью, что никакие другие мысли в голову просто не шли.
Юлия Николаевна несколько раз пыталась заговорить с дочерью, но это оказалось бесполезно. А потому она просто оставила эти попытки хотя бы на первое время. Она улыбалась, постоянно хватала за руку соседа-алкаша, за которого выдала беременную дочь, чтобы скрыть позор.
Все говорило, что он такой весь замечательный. Но Марине не было лица в тот день. Она выглядела как человек, абсолютно разбитый и уничтоженный.
Но было что-то в ее взгляде такое, что испугала даже мать. Но мать предпочла считать, что это ей показалось, что она сама себе надумала, и вряд ли дочь возьмется мстить ей, особенно через некоторое время, когда родит ребенка. Ей потребуется много помощи со стороны матери.
«Ты еще мне спасибо скажешь. Вот пройдет немного времени, ты поутихнешь, и сама поймешь, как я была права», — сказала мать, когда этот день наконец-то закончился. «Нет, мама, спасибо я тебе точно не скажу.
Но поверь, ты этот день еще вспомнишь и не раз. Документы ты подписала, можешь ко мне больше за помощью не обращаться. Даже пыль не приду протереть, даже полы не помою, и работу твою за тебя я тоже делать не буду.
Все, учись жить самостоятельно, раз уж ты меня так нагрела», — сказала Марина. Она каждое слово буквально процеживала сквозь зубы, злилась, и эта злость буквально была написана у нее на лице. Все ее лицо было напряженным, злобным, брови сведены вместе, на лбу образовалась вертикальная морщина.
Она постоянно сжимала зубы, отчего скулы ее ходили ходуном. «Ладно тебе, не накручивай себя. Наговоришь сейчас матери гадости и потом жалеть будешь, потому что я тоже на тебя могу обидеться.
А ты знаешь, если уж я обижусь, то просто так прощать точно не стану», — сказала женщина. Марина просто ушла прочь, оставила мать в одиночестве, и между ними наступило длительное молчание. Юлия Николаевна до последнего надеялась, что рано или поздно мать одумается, решит, что поступила неправильно.
Но похоже, что матери было абсолютно наплевать. Она все еще думала, что дочь должна быть ей благодарна за то, что она так быстро нашла ей мужа и не позволила с позором родить вне брака. Юлия Николаевна уже и не знала, как постепенно наладить отношения с дочерью.
Они почти не общались. Иногда она звонила ей, но дочь отвечала максимально сухо, всего несколькими предложениями. Самое интересное, что сама Юлия Николаевна считала, что была права, и за все это время, что они с дочерью не общались, ни разу не задумывалась о том, что на самом деле она предала свою дочь, а не помогла ей.
«Тебе не кажется, что ты слишком уж заигралась?» – спросила как-то мать, когда дозвонилась до Марины. «Что ты хочешь этим сказать?», максимально спокойно ответила Марина. Спокойствие Марины ужасно раздражало Юлию Николаевну.
Вот если бы Марина рыдала, страдала, Юлия Николаевна поняла бы, что поступила как-то не так. Она поняла бы, почему дочь не собирается налаживать с ней отношения. Но сейчас Марина вела себя так, как будто бы все в ее жизни пошло отлично, все было по плану.
Но ведь это было совершенно не так. Если все так было хорошо, почему она не может позвонить своей матери и нормально с ней помириться? Мысли эти снова и снова посещали Юлию Николаевну, и никак она не могла простить свою дочь за то, что та не собирается даже налаживать с ней отношения. «Я, значит, тебе помогла позора избежать, а ты ни разу меня даже в гости не позвала?» – спросила Юлия Николаевна, явно напрашиваясь, видимо, решила в очередной раз воспользоваться гостеприимством дочери.
Она хотела с ней помириться, потому что жить без дочери было очень тяжело, и она уже пожалела о том, что сделала так. Но постоянно повторяла себе под нос, что все это только ради благополучия дочери, а совсем не для того, чтобы самой избежать такого позора. «Хочешь в гости? Приходи в гости.
Адрес ты знаешь, я на этом все», – сказала Марина. Холодность, с которой говорила дочь, была очень неприятной. Юлия Николаевна настолько хотела повидаться с дочерью, чтобы попытаться с ней помириться, что готова была выдержать любой холод, только бы получить возможность встретиться с ней с глазу на глаз, опять присесть ей на уши и заставить ее в очередной раз сделать то, что было нужно ей самой.
Юлия Николаевна восприняла это предложение как приглашение. У нее уже была улыбка от уха до уха. Она была абсолютно счастлива, что может просто взять, прийти к дочери и там уже решить с ней все вопросы.
Юлия Николаевна очень долго собиралась в гости к дочери. Она не пошла ни на следующий день, ни через день. Слишком сильно она переживала.
Видимо, опасалась, что дочь не станет ее принимать. В последний момент Юлия Николаевна даже подумала, что когда она придет к дочери, та просто проигнорирует ее, и на этом их общение окончательно завершится. Тем более, что подруга предупреждала ее о том, что такое может произойти.
Но, естественно, Юлия Николаевна никого не слушала, кроме самой себя. А когда она уже подходила к дому дочери, то старательно натягивала на лицо улыбку, чтобы хотя бы немного выглядеть счастливой, бодрой, как человек, который вполне доволен жизнью. Для нее такие метаморфозы были уже привычными.
Однако, в последнее время все сложнее становилось поддерживать себя в подобном тонусе. Но когда она пришла в гости, обалдела от увиденного. Квартира-алкаша, которая раньше была похожа на какую-то свалку, теперь вся сияла и блестела.
Здесь было изумительно чисто. Все было так, как будто бы здесь жили люди, помешанные на чистоте. Мать вдруг вспомнила, как зашла впервые в эту квартиру, и ее едва не стошнило прямо на пол.
Здесь была вонь, грязь, невозможно было здесь находиться. А теперь ощущение было такое, что пройдись белоснежными носочками по полу, и носочки останутся такими же белыми. — Как вообще такое возможно? А Вова где? — спросила Юлия Николаевна, смотря на свою дочь по-прежнему с удивлением.
Она даже не заметила, что у дочери совершенно нет живота. — Умер Вова, ты что, не знала? Ты же у нас все сплетни по двору собираешь. А главные сплетни упустила.
Ты меня вдовой сделала, а сама даже не в курсе. Умер Вова, квартиру мне оставил, так что теперь это моя квартира. Можешь больше не переживать, — спокойно сказала Марина.
Лицо у Юлии Николаевны было такое, как будто бы она с огромным трудом пыталась понять, что она сейчас слышит и какое отношение имеет ко всему происходящему. Она пыталась понять, в какой момент действительно упустила такую новость, и почему она не знала о том, что с дочерью приключилось подобное. Они хоть и редко, но все-таки общались, и странно было бы просто взять и игнорировать такие новости.
Почему она не рассказала своей матери о том, что муж умер? Все в голове завертелось. — Когда это случилось? А где твой живот? — удивленно спросила мать, не отрывая взгляда от дочери. — Потеряла ребенка.
Ты меня замуж выдала, у меня был стресс. Я в больницу попала. Пролежала там почти неделю, но врачи ничего сделать не смогли.
Так что, как видишь, я тебя больше не опозорила. Смотри, дочка ребенка потеряла из-за тебя, теперь вдова. Настоящая гордость! — сказала Марина.
Юлия Николаевна замолчала. Она не знала, как парировать то, что сказала ей дочь. Мало того, что стала не по себе, так еще и внутри бурлила обида…