Для матери Миша был самым лучшим. Вот только и для Марининой матери он тоже был чуть ли не самым лучшим. Мать Марины могла обрадоваться абсолютно любому мужику.
Лишь бы дочь уже вышла замуж. По мнению Юлии Николаевны, дочь слишком долго засиделась в девках, и уже стыдно было перед соседями, что она по-прежнему не нашла себе достойного мужчину. Сама Марина по этому поводу никак не переживала.
Она знала, что даже если не выйдет замуж, ничего критически страшного не произойдет. Она будет работать, развиваться, найдет себя в жизни в чем-нибудь другом, а не только в том, как полы мыть и готовить по четыре кастрюли в день. «Ты чего сегодня рано?» — сказала Юлия Николаевна.
Она как раз стояла на кухне. На плите стоял суп. Женщина что-то набивала себе под нос.
Она выключила радио, когда пришла дочь. Тут же вышла в коридор, потирая обе руки. «Ну что, сделал он тебе предложение?» Дочь всегда была бестактной.
Она была из той категории людей, которые постоянно совали свой нос куда не следовало. Сделать замечание чужому ребенку, сказать другим, как нужно жить, настаивать на том, что ее образ жизни единственный, правильный. В этом Юлия Николаевна была самым настоящим мастером своего дела.
«Мам, да с чего ты вообще решила, что он мне предложение сделает?» — спросила Марина. Все еще негодуя от того, какие порой странные приходили идеи в голову ее матери. «Ну как же, вы уже вроде и жить начали вместе.
Или что, ты с ним живешь на правах любовницы?» «Здорово, но я не такого хотела для своей дочери», — сказала Юлия Николаевна, многозначительно отрицательно покачав головой. «Нет, мам, он не сделал мне предложение. И похоже, что не сделает», — сказала она.
Юлия Николаевна проводила свою дочь в кухню. Тут же поставила чайник. Мать была образцом заботы, но делает, казалось, уже все на автомате, нежели из чистого желания.
«Это плохо. Жениться вам надо. Вы уже люди взрослые, деток пора.
Я так вообще останусь без внуков». «Что, неужели его мама внуков не хочет?» — спросила Юлия Николаевна. «Нет, мама.
Его мать желает только одного, чтобы он со мной расстался. Потому что я, видите ли, ему не подхожу. А царь и рта раскрыть не смеет, чтобы ответить матери и отстоять наши отношения», — честно призналась Марина.
«Но ты его мать должна уважать. Неудивительно, что она так к тебе относится. Здесь нужно быть умной, мудрой, выбирать всегда точку зрения свекрови.
А то, смотри, она тебя никогда не примет, потом будешь локти кусать, а так себе другого мужика и не найдешь. Ты уже не такая молодая, чтобы выбирать. Уж слишком долго», — сказала мать.
И опять разговор о бегущем времени, о замужестве, о детях. Казалось, что Юлию Николаевну волнует только то, как дочь ее будет плодиться, а совсем не то, будет ли она счастлива. Это ужасно раздражало Марину, но сейчас у нее не было сил, чтобы хоть как-то противостоять всему этому.
Марина сидела с опущенной головой. «Пусть мать говорит о замужестве, детях. Она пока помолчит и просто подождет, когда все это закончится.
Знаешь, мама, тебе иногда не кажется, что все превратилось в какой-то самый настоящий кошмар. Ты же только и делаешь, что попрекаешь меня. Только и говоришь, что я должна выполнять то, чего хочешь ты.
А когда я буду жить для себя, ты не подумала?» — спросила Марина, потому что уже не выдержала постоянных претензий со стороны матери. Казалось, что Юлия Николаевна вообще не приняла на свой счет то, что сказала ей дочь. «Много ты понимаешь, Маринка.
Для себя будешь жить, когда детки уже вырастут. Когда будешь чувствовать себя уже состоявшейся, как женщина. Деньги решила зарабатывать? Деньги тебе воды в старости не принесут», — сказала Юлия Николаевна.
Разговор был бесполезным. Марина уже видела, что мать не собирается вставать на ее сторону. А еще она увидела, что мать явно хочет оставить как есть.
«Давай, звони Мише, договаривайся о встрече. Спокойно помирись с матерью. Тебе все равно придется это сделать, ты же понимаешь? Просто прими как данность, что тебе придется с ним мириться», — сказала мать.
«Ну не в том ты возрасте, чтобы мужиками перебирать, понимаешь?» «Мне всего 25. О каком возрасте вообще идет речь?» — изумленно воскликнула Марина. «Ну не восемнадцать ведь.
Замуж пора. Я в этом возрасте уже второго ребенка родила. А ты сидишь все ждешь, когда к тебе принц прилетит на ковре-самолете.
Некогда принца брать. Бери, что дают, а то после тридцати вообще будешь хвататься за любую возможность, лишь бы замуж выйти», — сказала Юлия Николаевна. Было заметно, как она уже начинает раздражаться, и это раздражение непременно сказывалось на ее манере речи.
Когда Юлия Николаевна начинала злиться, когда она краснела от негодования, с ней было очень тяжело разговаривать, она становилась злобной, острой на язык, еще абсолютно нестабильной в плане эмоций. Вот и сейчас Юлия Николаевна развернулась к своей дочери, скрестив руки на груди, видимо, в надежде, что такой угрожающий вид сделает свое дело. «Смотри, доиграешься.
Я не буду тебя здесь вечно держать. Квартиру снимай, что хочешь делай. Если ты не хочешь жить с мужиком, живи самостоятельно.
Только потом, чтобы не приходила ко мне в слезах и не рассказывала, как же ты, бедненькая, устала от одиночества», — сказала мать, закатывая глаза. «Самая настоящая королева драмы. Дай ей только повод, и она сделает из ничего скандал или обидится на пустом месте».
Женщина положила обе руки на столешницу. Она явно выглядела как человек, который не хочет сейчас переживать и тратить свои нервы попусту. «Я знаю.
Ты у нас считаешь, что во всем в этой жизни разобралась. Ты думаешь, что сможешь легко жить одна, что мужик тебе совсем не нужен. Но, поверь, ты об этом пожалеешь.
Когда все твои подружки выйдут замуж, когда ты останешься за бортом этой жизни, ты будешь сожалеть, будешь вспоминать мои слова. Но слишком уж будет поздно», — сказала Юлия Николаевна. «Мои подружки не просто вышли замуж, они уже и поразводились.
И, поверь, я совсем не хочу такой жизни, которая была у них. Ладно, если уж ты сказала, чтобы я искала квартиру, я без проблем ее найду. Если ты не забыла, я осталась в этой квартире только потому, что ты меня об этом попросила», — сказала Марина.
Она встала из-за стола и ушла в свою комнату. Конечно, мать прибежала через минуту и опять начала говорить, что она ни при чем, что она просто разволновалась, наговорила гадостей, что так бывает. И сейчас женщина хотела, чтобы они помирились.
Ясное дело, если Юлия Николаевна останется без своей дочери под боком, вряд ли уж она сможет так много времени бегать по свиданиям, перекладывать всю ответственность за дом, работу на свою дочь. Марина часто делала работу матери только, чтобы у той была возможность наладить свою личную жизнь, потому что мать только об этом и мечтала. Через несколько дней, когда Марина уже целиком и полностью погрузилась в мысли о том, что она будет делать дальше, она уже размышляла, как успокоить мать.
Марина все чаще задумывалась, что она уже больше не будет восстанавливать отношения с Михаилом. К тому же после того разговора с его матерью он так ей и не позвонил, не написал, не удосужился даже спросить, как у нее дела. Марина встала с постели и почувствовала, как головная боль оказалась просто невыносимой.
У нее крайне редко болела голова. И потому, когда это произошло, она забеспокоилась. Марина почувствовала, как тошнота, которая подступает к горлу, становится невыносимой.
Уже через секунду она оказалась в ванной комнате, обнимая фаянсового друга. Острые запахи, тошнота, головная боль, задержка в несколько дней. Когда Марина смогла все это собрать у себя в голове, она сразу поняла, в чем причина ее недуга.
Но Марина готова была сделать все, что угодно, чтобы это оказалось неправдой. Она достала несколько тестов, сделала один, затем второй, но ничего хорошего она там не увидела. Появилась одна полоска, затем другая.
И вся надежда на третий тест не оправдалась. Он тоже оказался положительным. Марина сидела на краю ванной.
Она смотрела на тесты и не верила собственным глазам. Как такое вообще могло произойти, если они всегда предохранялись? Как она вообще могла забеременеть? Мысли эти кружили у нее в голове и порой становились настолько тяжелыми, что ей хотелось выбросить их из головы мгновенно, хотя, естественно, это было невозможно. Что она будет делать теперь? Как она объяснит это матери? Набожная, едва ли не повернутая на исполнение общественных правил мать, не позволит ей сделать аборт.
Может, стоило вообще ничего не говорить, все сделать по-тихому, ведь она уже взрослый человек и имела полное право поступать со своей жизнью так, как ей хочется. С другой стороны, если она решит оставить ребенка, мать будет единственным человеком, который в теории мог бы оказать ей помощь и поддержку. «Кажется, я схожу с ума», — сказала Марина.
Но тут дверь распахнулась. Марина с ужасом поняла, что просто забыла закрыть дверь. Мать, которая стояла прямо перед ней, опешила сначала, а затем, протянув руку, быстро выдернула тест из рук дочери.
«Глазам своим не верю. Ты что, правда беременна?» — спросила мать, восклицая. По ее лицу сложно было понять, какие эмоции она испытывает.
С одной стороны, казалось, что она не рада. С другой стороны, казалось, что у нее в глазах неподдельный ужас. «Мама, не переживай, тебя это никак не коснется», — тут же сказала Марина.
Но поняла, что совершила большую ошибку. «В каком это смысле не коснется? Звони своему Мише, и пусть он делает тебе предложение. Никаких абортов, никаких воспитаний детей в одиночку.
Это тебе не кактус с цветочком, который поставил на подоконник и забыл, как звали. Господи, какой позор! Какой позор!» — восклицала Юлия Николаевна, тут же бросившись в слезы. Ее сдуло как ветром.
Марина уже знала, что сейчас она будет звонить каким-то своим подружкам, либо опять будет звонить ее старшему брату, жалуясь, что он единственный нормальный ребенок в семье, и в очередной раз рассказывая, как Марина разочаровала мать. Послышался голос матери из кухни. Марина не старалась даже прислушиваться.
Она думала о том, как теперь все устроить, чтобы это осталось только прошлым в ее жизни. Она не хотела этого ребенка. Она хотела заниматься карьерой, работой, уйти от человека, который ее совершенно не стоил.
Если она сейчас с ним помирится, она на долгие годы свяжет себя с семейством, которое всегда будет ненавидеть ее. Ты представляешь, захожу в ванную, а у нее в руках тест на беременность. Три положительных теста на беременность.
Кто бы мог подумать? Господи, господи, она же не замужем. Какой ужас! Не могу даже поверить, что это случилось, сказала мать. Марина слышала ее истеричные вопли, но не слышала того, что говорит брат.
Обычно, если брат был на ее стороне, мать не включала громкую связь. Но если сын принимал сторону матери, Юлия Николаевна демонстративно включала громкую связь и начинала умничать еще сильнее, как бы унижая свою дочь тем, что вот уже так много людей против ее точки зрения, против образа жизни. Но в этот раз громкую связь мать не включила.
Видимо, брат Марины был больше на ее стороне, нежели на стороне матери. Ты не понимаешь? Это же позорище какое! Она не замужем, а уже принесла в подоле. Да я ее сама замуж выдам, если она не поженится с этим чертовым Мишей.
Вот так, сыночек, один ты у меня нормальный, а она меня постоянно только позорит, быстро сказала мать. Да ничего я тебя не позорю, сказала Марина. Юлия Николаевна, сбитая с толку, что дочь внезапно влезла в разговор, тут же пошла в ванную комнату.
Она включила на громкую связь, а затем обратилась к своему сыну. «Скажи ей, скажи, что я права», сказала Юлия Николаевна. «Мама, ей 25 лет.
Она к тебе переехала только потому, что ты ее попросила. Оставь ее уже в покое. Ей не 15 лет, не 16, даже не 18.
У нее образование есть, работа. Какого черта ты опять ее там мучаешь?», — раздался голос брата в трубке. Юлия Николаевна, ошалев, что он опять проигнорировал ее просьбу встать на ее место, вообще промолчала.
Она бросила трубку, ушла в кухню. Сложно было смириться, что родная дочь, человек, которого она растила только для того, чтобы она соответствовала ее ожиданиям, эти самые ожидания предала. «Я не понимаю, как ты могла так со мной поступить? Как ты вообще могла так все сделать? Ты что, не знаешь, где аптека находится?», — воскликнула мать.
«Мы всегда предохранялись. Вот только ни одно средство контрацепции не дает стопроцентной защиты. Так что я одна из тех, кому не повезло», — сказала Марина.
«Нет, будем считать, что повезло. Дал Бог ребенка, даст и на ребенка. Все будет в порядке….