«Как приятно быть первым, а тебе следует сказать мне спасибо, а то кто бы ещё на тебя позарился с таким уродливым родимым пятном?» Девушка тихо всхлипывала, пыталась привести свою порванную одежду в порядок. Сейчас она ненавидела весь белый свет. Ей хотелось, чтобы произошедшее просто приснилось, а не случилось на его.
Мужчина тем временем завёл машину, автомобиль тронулся. Они выехали за город, и водитель остановил джип и бесцеремонно проговорил. «Шуруй дальше своим ходом, наши пути разошлись.
Но если хочешь, то можно развлечения продолжить. Ещё запомни, если кому пикнешь об этом, то я из-под земли найду и, поверь, мало не покажется». После этих слов мужчина красноречивым жестом провёл по горлу.
Девушка быстро выскочила из автомобиля, повторения ужаса она не хотела. Настя кинулась прочь от джипа, она бежала по обочине дороги, судорожно всхлипывая. Девушка боялась даже на минуту остановиться.
Только когда дорога свернула, Настя позволила себе перевести дух. Она оглянулась назад, боясь увидеть вновь тот злополучный джип. Но его уже не было.
Анастасия сошла с дороги, уселась на землю, только тут дала себе волю слеза. Девушка рыдала и не могла остановиться. Истерика длилась минут пятнадцать, и вскоре она почувствовала, что начинает замерзать.
Осознание этого привело её к реальности, она вскочила и побежала. Теперь ей хотелось одного, скорее добраться до своей деревни. «Настя, обессиленная, пришла к дому под утро.
Девушка, крадучись, зашла во двор и легонько постучала в дверь. Вскоре на порог появился отец. Он с ужасом посмотрел на дочь в разорванной одежде.
Виктор Семёнович всё сразу понял. А Настя бочком проскользнула в дом и бросилась в свою комнату, в душевую. Девушка скинула одежду и встала под струю воды.
А в это время хозяин дома уже разбудил супругу и рассказал, в каком виде пришла их дочь. Валентина Петровна молча выслушала и, поджав плотно губы, направилась в ванную комнату. Женщина негромко постучала и попросила Настю открыть ей дверь.
В ответ она услышала только шум льющейся воды. Валентина Петровна застучала требовательней. Вскоре отворилась дверь и появилась заплаканная девушка в домашнем халате, которая молча отправилась в свою комнату.
Вслед за Настей последовала и мать. Валентина Петровна потребовала разъяснений. Дочь кинулась на кровать и со слезами произнесла.
«Что нужно ещё рассказать? Ведь все-всё так понятно!» надругался надо мной мужчина. «Ты должна была поехать к Марине. Как так получилось, что ты не в гостях и неизвестно где проводишь время?» «Мам, я была у неё, но мы с ней поругались.
Я решила отправиться домой». Надрывно выдавила из себя Настя и рассказала, что произошло потом. Девушка ждала сострадания от матери, но вместо этого услышала совсем другое.
«Где были твои мозги? Среди ночи отправиться домой? Ты же разумный человек. Вижу, что тебе развлечений захотелось, вот ты их и получила. Теперь вся округа будет знать об этом.
Ты хоть понимаешь, как ты нас с отцом опозорила?» «Мама, что ты такое говоришь? Я пыталась защищать свою честь!» — рыдая, проговорила Настя. В этот момент в комнату вошла бабушка, которая уже была в курсе событий. Пожилая женщина подсела к внучке и ласково её обняла.
Старушка нежно гладила девушку по мокрым волосам и что-то говорила тихо на ухо, а потом Марфа Никифоровна повернулась к дочери и произнесла. «Ты чего её пытаешь? Не видишь, она в истерике. Ей нужно сейчас помочь, а ты свою же дочь доведёшь до греха.
Она по ночам шляется, а я её должна успокаивать? Ты совсем на старости лет из ума выжила? А вдруг она ещё в подоле принесёт после этого и неизвестно от кого? Как ты тогда будешь местным отвечать? Скажешь, что Настенька нагуляла ребёнка?» Сухо проговорила Валентина Петровна и вышла из комнаты. Бабушка осталась с внучкой вдвоём. Старушка как могла успокаивала Настю, а потом предложила отвара, от которого станет легче на душе.
Девочка согласилась, и Марфа спешно побежала на кухню и через некоторое время вернулась с кружкой, которую подала внучке со словами «Пей, тебе станет легче». «А расцветёт, то пойдём к участковому и подадим заявление. Не гоже этому мерзавцу гулять на свободе, а то ещё других девок подпортит.
Я не пойду в полицию. Так и правда вся округа обо всём узнает». Испуганно проговорила девушка, и на её глазах вновь появились слёзы.
Бабушка обняла внучку и не стала разубеждать Настю. Пожилой женщине сейчас хотелось, чтобы девушка забыла об этом кошмаре. Вскоре Анастасия заснула, а старушка направилась к дочери, чтобы с ней поговорить.
Марфа Никифоровна хотела, чтобы Валя с мужем уговорили Настю обратиться в полицию, но дочь с супругом наотрез отказывалась это делать, мотивируя тему, что этот вопиющий случай станет достоянием всей округи. Бабушка пыталась их изменить своё решение, но семейная пара стояла на свою. В этот же день все домочадцы собрались, чтобы всё обсудить, и глава дома строго произнёс.
«Ты должна молчать о том, что с тобой произошло. Нам стыда бы не надо. И не забудь, тебе в скором времени сюда после учёбы надо возвращаться, а если люди узнают про это, то будут тыкать в тебя пальцем.
Народ всё перевернёт по-своему, они сочтут тебе, девушка, из-за твоего очень лёгкого поведения. А также не забывай, что здесь ещё находится твоя младшая сестра, которая ни в чём не виновата, а ей твоя слава тоже может приписаться. «Но, пап, я же ни в чём не виновата!» со слезами на глазах проговорила Настя.
«Как это не виновата?» В разговор вмешалась мать девушки и продолжила. Надо было свою гордость засунуть куда подальше после ссоры и остаться ночевать у Марины, а ты решила показать приятельнице, какая ты крутая, вот и показала, что теперь потеряла вон невинность. Настя закрыла лицо руками и заплакала.
Она понимала, что мать права, ей необходимо было остаться на ночь у подруги. Марфа Никифоровна видела, что внучке очень трудно и она строго заявила дочери. «Всё, хватит дивчину мучить, а! Что произошло, то произошло, уже обратно ничего не вернёшь.
Ну и на Настю все грехи валить не надо. Она не виновата, что по земле разгуливают негодяи. Больше об этом говорить мы не будем».
Настя с благодарностью посмотрела на внучку, так как только Марфа Никифоровна ей в этой ситуации посочувствовала. Даже младшая сестра не высказала сострадания. И тоже с укоризной смотрела на неё, как и родители…