«Поздравляю вас, Фёдоров», – улыбнулся доктор, – «операция прошла успешно. Честно говоря, ваш случай был чрезвычайно трудный, и я рад, что всё завершилось благополучно. Вы – везунчик, молодой человек, с вашим состоянием сердца дожить до такого возраста».
Врач не окончил фразу и покачал головой. Максим улыбнулся. «Но ведь теперь всё в прошлом, правда?» Чужое сердце в его груди работало, как часы, нарезая время на равные отрезки.
Не выпрыгивало из груди, как это часто бывало собственным сердцем Максима, не заставляло его задыхаться, как утопающего, а работало так, как и положено, здоровому органу. Какое необычное ощущение! Мать парня вошла в палату и уставилась на Максима красными, опухшими от слёз глазами. Всегда красивая, моложавая, несмотря на проблемы, которые доставлял ей сын своим здоровьем, за один день она состарилась на несколько лет.
Сердце Максима ёкнуло от жалости. Каким бы чужим оно ни было, но на эмоции парня реагировала так же, как и прежние, больное и истерзанное операциями. «Сергей Петрович, с моим сыном всё в порядке?» – с давленным голосом спросила мать.
«Насколько это может быть после тяжёлой операции?» – врач. «Екатерина Михайловна, вы сами можете убедиться, ваш сын живее всех живых. Смотрите, даже румянец появился.
Он же у вас молодец, герой!» Екатерина всхлипнула и сделала шаг к кровати. Доктор смущён на кашленую. «Что же, не буду вам мешать, если понадоблюсь я в своём кабинете».
Врач вышел, а мать подошла к кровати сына и опустилась перед ней на колени. «Сыночек, с тобой правда всё хорошо?» «Конечно, мам!» – уверил её Максим. «Встань с колен, ты что, рядом ведь стул есть!» Екатерина Михайловна, вытирая глаза платочком, уселась на стул.
Она смотрела на Максима с такой любовью и заботой, что парню стало неловко, как будто он пережил не весть, какой опасность, честное слово. На самом деле, конечно, так оно и было, но парень терпеть не мог ощущать собственную слабость. Все 23 года, что Максим жил на свете, над ним тряслись, опекали и сдували с него пылинки.
Все вокруг, от родителей и дальние родни, до случайных знакомых, которые узнавали его диагноз, теперь с этим можно было заканчивать. Он наконец-то стал здоровым человеком. «Что нового?» – спросил Максим, стремясь перевести внимание со своей болезненной персоной на что-нибудь другое.
– Как дела у отца? – У папы всё в порядке, – ответила Екатерина Михайловна. – Уже возвращается из рейса, сейчас где-то на Урале. Передавал тебе привет и обещал, что будет молиться за тебя.
И его друг Тимофей Иванович тоже. – Ты же знаешь его? Это тот, который… – Мам, я помню Тимофея Ивановича, – перебил её Максим. – Никогда его не видел, но знаю, что он обещал отцу оставлять записки за моё здоровье в каждом монастыре, мимо которого проезжает.
Если учесть, что дядя Тимофей работает дальнобойщиком 15 лет, то за меня, наверное, успела помолиться вся Украина. – Не шути с этим, – попросила его мать, перекрестившись. – Ты сам-то понимаешь, как тебе повезло отыскать донора для пересадки сердца? Шанс один на миллион! – Знаю, мама, знаю, – вздохнул Максим.
– Просто мне надоело, что все считают меня больным слабаком. Хочу уже, наконец, стать мужчиной. А эти напоминания про молитвы и прочее меня только расстраивают.
– Ну, не будем больше об этом, если ты не хочешь, – согласилась Екатерина Михайловна. – Давай лучше обсудим твои планы на будущее. Еще одна тема, которую Максим не хотел поднимать…