Вот только не нужно тыкать мне в лицо своей жертвенностью. Не хочешь – не делай, я не заставляю тебя быть примерной женой. Не хочешь готовить ужин – так не готовь, я вполне могу заехать и купить что-то по дороге.
Это только у тебя тут повышенные требования к идеальности нашей семьи. И мне и Теме вполне пришлась бы по душе какая-нибудь пицца». «О, ну да, конечно, уж ты-то знаешь, что любит твой сын.
Ты же у нас примерный отец. Сходить с ним в выходные в какой-нибудь банальный парк на пару часов ты не в состоянии. Ты устал, у тебя переговоры, у тебя отчеты, у тебя еще черт знает что.
А пиццей его накормить, лишь бы меня плохой выставить – это ты всегда готов». «Да как ты вообще так все мои слова переворачиваешь?» Витя встал с дивана и сделал несколько шагов вокруг столика. Гениальное женское мышление.
«Теперь ты начнешь говорить, что у меня логики нет?» «Да ничего я не начну!» Виктор фактически выкрикнул последнюю фразу, ставя ею точку в споре. «Слушай, может, разведемся, а?» В сердцах выпали лон. И хоть предложение было озвучено импульсивно, Виктор поразился тому, с какой серьезностью его сказал.
«Разведемся?» – переспросила Марина, впадая в некое подобие ступора. Она стояла и часто моргала, пытаясь переварить информацию. «Давай!» – неожиданно для самой себя ответ дался ей легко и просто.
Стоило ей согласиться, как с плеч свалился огромный груз недосказанностей и обид. Стало вдруг так легко, что даже захотелось улыбнуться. «Давай!» – повторил за ней Виктор.
Они стояли и смотрели друг на друга. Весь предыдущий спор стал в одно мгновение совершенно неважным и каким-то надуманным, а вся жизнь до этого момента стала казаться чужой, придуманной, вымышленной. Ведь будь она настоящей, ее нельзя было бы разрушить одним предложением, правда же? Настенные часы стали отмерять секунды еще четче и громче, чем прежде.
Марина слышала, как по вискам пульсирует сердечный ритм. Витя чувствовал, как громко он дышит. «Я лягу сегодня на диване», – голос Виктора был тихим и спокойным.
«Принесу тебе постельное белье», – кивнула Марина так же размеренно. Они оба не сомкнули глаз этой ночью. Решение, что удалось обоим так просто, было на самом деле куда более сложным и противоречивым.
У Марины проскользнула была мысль и о сыне, и о материальной стороне вопроса, и о квартире, и о доходах, и об элементах. И все это было существенно и важно, но все же куда обиднее было за все те годы совместной жизни, что теперь теряли свой вес. Ей не хотелось признавать, что все это ничего не значит.
Ведь они же действительно любили друг друга, были же когда-то между ними искры, и чертовы бабочки в животе порхали от каждого прикосновения. А теперь что? Почему? Как? Мысли прыгали с воспоминаний об утерянном прошлом на размышления о том, как они с Витей вообще докатились до такой жизни. Ведь Марина же никогда прежде не была этой Мегерой со скверным характером.
Она никогда не выходила из себя на пустом месте, всегда пыталась сглаживать углы, а не тыкать ими Витю в глаз. А теперь она и сама не понимала, почему ведет себя так. Возможно, ей было немного одиноко из-за того, что Витя уделял работе куда больше времени, чем ей.
Еще было обидно за Артема, который видел отца только уставшим и только со снисходительной улыбкой на губах. Было больно понимать, что она, ребенок, семья, дом, что все это для Вити отнюдь не на первом месте. Марина всегда знала, что ее муж талантлив и амбициозен.
Она всегда знала, что он способен чего-то добиться в этой жизни, всячески его поддерживала и помогала. Но она не задумывалась, что сам путь к успеху будет приятнее, чем его достижение. Теперь, когда они могли позволить себе семейный отпуск два раза в год где-то за границей, она начинала скучать по их первой съемной однушке и отдыху дикарями на забытом пляже.
Тогда было тяжело в материальном плане, но насколько же легче тогда им было друг с другом. Мечтать вместе совсем не то же самое, что жить в этой самой мечте. Оказалось, что с неким пусть и относительным, но все же благосостоянием приходит и какая-то ответственность.
Марина каждое утро просыпалась и думала о том, как она будет выглядеть в чьих-то глазах, как на нее посмотрят другие мамочки возле элитной частной школы Артема, что они ей скажут, о чем будут шептаться за спиной. Она все время одергивала себя, напоминая, как говорить, что делать и кем быть. Она так отчаянно старалась не подводить Витю своей простотой и неряшливостью, что стала вести себя как какая-то принцесса.
Порой она сама себя не узнавала в зеркале, но и позволить себе упасть в грязь лицом не могла. Помимо требовательного отношения к себе, Марина начала также требовательно относиться и к остальным членам семьи. Она начала куда более придирчиво выбирать одежду, следить за манерами, речью и прочим….