Так Варя обрела новую работу, а вместе с ней хоть какой-то доход. Вскоре Варя познакомилась и со своей соседкой, пожилой женщиной лет шестидесяти на вид. Любовь Ивановна Куницына была коренной деревенской жительницей и занималась собирательством грибов, ягод и различных целебных трав.
Остальные жители деревни хоть и считали Куницыну слегка странноватой и чудаковатой, но никогда не обижали. Любовь Ивановна жила одна в хижине, расположенной у самого края леса. Единственным компаньоном старушки была ее собака, Маша, служившая своей хозяйке верной спутницей в ее лесном промысле.
Однажды женщины разговорились, и Любовь Ивановна пригласила молодую медсестру к себе на чай, где и рассказала ей о своем необычном занятии. Варвара обратила внимание на то, что на стенах небольшого дома Любови Ивановны не было ни одной семейной фотографии. — Простите меня за нескромный вопрос, — произнесла Варя, — но у вас что же, совсем родственников нет? Неужели вас никто не навещает? Любовь Ивановна перестала улыбаться.
Она тяжело вздохнула, а потом указала на небольшой комод за спиной у гостей. Варя обернулась и охнула. Она не сразу заметила стоявшую на комоде фотографию в траурной рамке.
На фото был изображен серьезный молодой человек, смотревший в камеру спокойно и немного отстраненно. — Господи! — прошептала Варвара. — Простите меня, Любовь Ивановна.
— Да ничего. Это сынок мой, Никита. Глаза женщины слегка затуманились, словно она медленно погружалась в прошлое.
— Были у меня когда-то и муж, и сын, — рассказывала Любовь Ивановна. — Да только не стало их обоих. Игнатий вот, муж мой, семь лет назад как к Богу на небеса ушел.
На полгода всего Никиту и пережил. — Соболезную вам! — искренне посочувствовала ей Варя. — Но на фотографии ваш сын выглядит совсем молодым.
Что же случилось? Любовь Ивановна с горечью взглянула на свою молодую гостью. — Никита работал на севере. Что-то связанное с добычей ценных ископаемых.
Я в подробности не вникала, да он особо и не рассказывал, — пояснила женщина. — Начальник его, когда нам с мужем позвонил, сказал, что мой сын попал в лютую метель неподалеку от служебного городка. Он замерз насмерть.
Его там же и похоронили. Так что я даже не знаю, где у моего сыночка теперь могила. Любовь Ивановна тяжело задышала.
Видно было, что она так и не смогла до конца оправиться после потери своего единственного сына. Пожилая женщина вытащила из кармана платок и стала вытирать катившиеся по щекам слезы. — Ты прости меня, Варя, — извинялась она.
— Просто я как вспомню это все, так у меня на сердце словно старая рана открывается. Вроде бы столько лет прошло, смириться пора, а только я не могу никак. Старушка рассказала Варе, что Никита родился поздно, им в то время было уже около 40 лет.
Они с Игнатием очень долго не могли завести детей, в конец отчаялись, но им помогла поездка в один отдаленный монастырь. — Это было настоящее чудо, — вспоминала женщина. Любовь Ивановна рассказала Варе, что Никита рос очень спокойным и умным мальчиком и только радовал свою семью, пока ему не исполнилось 16 лет.
Соседка объяснила женщине, она всегда хотела, чтобы сын был рядом, помогал им по хозяйству и устроился бы работать на местную ферму, однако у Никиты на будущее имелись совсем другие планы. — Сердце у моего сына всегда было горячее, его манили приключения и чужие города. Вот он из дома и ушел.
Путешествовал много, говорил, что всю страну объездил, оттого и весточки о себе посылал очень редко. А семь лет назад пришло это страшное известие. Сейчас мне так сложно смириться с тем, что моих самых близких людей больше нет на этом свете.
Пожилая женщина с любовью и грустью взглянула на фото сына. — Единственное, что меня спасло тогда, — продолжала женщина, — это появление в моем доме Серенького. Без него я и не представляю себе даже, что бы со мной быть могло.
— Серенького? — удивилась Варя. — А кто это? Любовь Ивановна улыбнулась. — Ох, три года назад это было, весной, когда я в лесу с раненой волчицей повстречалась.
Она беременная была, в кустах лежала. Ну, я ей и помогла, щенят принимала, то бишь. Вот только рана у нее была глубокая, крови она потеряла много…