Александр припарковал свой старенький Рено Логан, как всегда, у подъезда. Быстро поднялся в квартиру, переоделся, накрыл журнальный столик у телевизора. Он заранее купил пива и копченой рыбешки.
Сегодня вечер обещал быть приятным – по телеку будет наслаждаться футболом под пивко. Только удобно устроился в кресле, как планы его нарушил телефонный звонок – звонила Вера Петровна, соседка его бабушки Клавы, которая жила в деревне километрах в 100 от города. Голос ее был скорбный:
-Саша! Бабушка твоя померла. Тебе нужно сегодня же приехать в деревню.
Сашка возмутился:
-Почему сегодня? Уже поздно, я только с работы. Завтра приеду.
-Нет, сегодня. Так распорядилась перед уходом твоя бабка. Собирайся, я жду.
Бабку свою Шура любил, поэтому спорить не стал, сразу собрался и поехал. Он понимал, что у бабули возраст был почтенный – 91 год, но все равно было жалко. Александр нажимал на газ, торопясь засветло добраться до деревни. И только переживал, чтобы не подвел старичок-Логан. Он давно уже хотел сменить машину, несколько лет копил, но все равно до его мечты – Хёндай Палисад – не хватало тысяч 250.
В последний приезд к бабе Клаве он просил ее одолжить денег, потому что знал, что она накопила похоронные, чтобы все было достойно. Но она отказала. Парень даже рассердился: зачем собирать деньги на похороны, если приедут родственники и все сделают, как надо. Но спорить не стал.
Почти затемно он подъехал к бабкину дому, вошел и сразу направился в комнату, где стоял гроб. Но дорогу ему преградила соседка Вера Петровна:
-Куда ты, Сашок! Не надо пока туда. Баба Клава перед смертью поручение тебе передала, чтобы ты, как приедешь, сразу шел на кладбище и приготовил ей могилку. Хочет лежать с отцом своим, твоим, значит, прадедом.
Сашка взмолился:
-Да, Вы что, теть Вер! Почти ночь на дворе. Устал я, гнал с такой скоростью. Завтра мужиков найму, все сделают с утра пораньше.
-Нет. Клава так велела. А ты слушайся бабку. Это последняя ее воля была. Иди, переоденься в рабочее, лопату и фонарик я тебе припасла. И бутербродов приготовила. Устанешь – посидишь, перекусишь. И чай вот, в термосе. Иди с Богом. А я уж с Клавой побуду.
Вера Петровна пошла к гробу читать молитвы заупокойные, а Сашка поплелся на сельское кладбище. В темноте с трудом нашел могилку прадеда и начал копать. Земля после дождей копалась легко, и уже через час с небольшим лопата ударилась о старый гроб. Александр присветил фонариком, чтобы понять, где еще подправить, подровнять.
Внезапно луч фонарика уткнулся в какую-то небольшую дверцу на уровне глаз парня. На ней висел небольшой замок. Без труда Шура отодрал его от полугнилых досок. Фонариком осветил небольшую нишу внутри и увидел чугунок, замотанный сгнившим тряпьем, пыльную бутылку и клочок бумаги, пожелтевший от влаги и земли. Он стащил тряпье и ахнул: в чугунке лежали золотые монеты и драгоценные украшения. Парень аж присвистнул:
-Ай, да баба Клава! Удружила так удружила. Тогда денег на машину не дала, а теперь – нате, получите. Тут не на один Хёндай будет, а штук на пять или больше.
Он прикрыл дверку, замазал ее землей, выбрался из могилы, прижимая к груди свое нечаянное богатство, бутылку и листок. Во дворе дома сразу зашел в сарай, где собирался спать на сеновале, оставил там рюкзак, где лежали находки с кладбища, умылся и пошел на кухню перекусить. Баба Вера ждала его:
-Все сделал, как просила бабушка?
-Не волнуйтесь, все в порядке.
-Вот возьми конверт, там тебе письмо от Клавы.
Сашка растянулся на сене и принялся мечтать. Он еще раз проверил чугунок, погладил монеты. Ему сложно было представить, а сколько это будет в деньгах, но решил, что очень много: и машину поменяет, и квартиру новую купит, и женится, а то уже почти тридцатник, а он все холостой. Закрыл глаза, но от волнения сон не шел. Он включил фонарик и прочитал на листке из могилы: «Моим потомкам. Распорядитесь этим всем по совести. И выпейте вина, помяните всех родных». С трудом разобрал год, когда это было написано – 1929.
Потом вскрыл конверт, достал бабушкино письмо. Она писала, что ее отец был зажиточным. Ему еще от родителей осталось кое-что из золотишка и драгоценностей. Перед рождением бабушки Клавы семья жила хорошо: корова была, лошадь, свиньи. По сельским меркам того времени – богатеи. Вот и раскулачили их. Отца без суда и следствия расстреляли. Мать и припрятала до лучших времен золотишко в могиле мужа. Пришли к ним с обыском и ничего не нашли. Она обращалась к внуку:
-Ты, Санечка, это богатство употреби с толком. Себе не оставляй. Не будет от него счастья. На добрые дела употреби. Знаю, ты так и сделаешь.
Все перепуталось в голове Шуры: только что был богачом, а теперь, вроде, и нет ничего.
После похорон молодой человек ехал домой и терзался:
-А, может, и ничего. Может, не видел я бабкиного письма? Теперь и жениться можно было бы. Такие деньжищи отдать! Но получается, что не жили богато и начинать не надо.
Видимо, его плохое настроение передалось старенькому Логану, потому что он взял и заглох, не доехав совсем немного до дома. Шурка увидел, что его машина заглохла недалеко от салона, где продавали тот самый Хёндай и куда он частенько заглядывал полюбоваться на свою мечту. Парень совсем расстроился:
-Может, возьму из чугунка немного золота, только на машину? А остальное – на доброе дело. Почти и незаметно будет. Нет, нельзя. Баба Клава оттуда все видит. Рассердится.
Вошел в освещенный зал, где сверкали крутые тачки. К нему сразу подошла девушка-менеджер:
-Добрый вечер, Александр! Рады приветствовать Вас в нашем салоне. Хочу Вас обрадовать: в течение трех дней у нас скидка 10% на самые ходовые модели.
Шура чуть не потерял дар речи от радости: ему хватало им самим накопленных денег! А еще он опешил от того, что девушка запомнила его имя. Он-то давно уже приглядывался к ней, только не решался познакомиться.
Вечером Александр налил себе вина из старой бутылки и помянул всех своих родных. О богатстве он больше и не думал. Он передал все в фонд лечения детей с редкими, тяжелыми и трудноизлечимыми заболеваниями.
Через неделю Саша на новеньком Хёндае встречал после работы Машеньку, тут девушку из автосалона. Похоже, у него были серьезные намерения.