«Живи, пока живется. Откровенно скажу, Света, лично у меня ничего хорошего. Ненавижу Валю, мучаю его, но разводиться с ним не буду.
Я чувствую себя живой благодаря ненависти к нему». «Людка, дура ты была, дура и осталась. За такую любовь ненавистью платишь.
Тебе бы жить и радоваться, а ты назад оглядываешься. Что ты там хочешь увидеть? Одумайся, пока не поздно». «Поздно, все поздно.
Ничего из того, что мы с тобой натворили, не хочу я видеть, Светка. Не хочу, а вижу. Замуж вышла, ни разу домой не ездила.
Боюсь свою дочь увидеть». «А Юрку не боишься?» «Юру нет, а Танюшку боюсь. Родила бы и забыла про Таню.
Потому и не рожаю. Знаю, еще хуже мне будет. Так хоть изредка забываю, что моя дочь живет без меня.
А так буду сравнивать и думать. Этот ребенок со мной, а Таню я выбросила. Понимаешь, Светка, выбросила».
«Не кричи», одернула Светлана Людмилу. «Люди на нас смотрят». «Болит, Света, вот тут болит», постучала кулаком по груди Люда.
«Иногда волком выть хочется. Я наору-навалю, мне и легче становится». Бедный Валентин.
«А я его не держу. Он держится». «Неужели он не чувствует твою ненависть?» «Не знаю, мне все равно».
«А как же в постели?» полюбопытствовала Светлана. «Допускаю до своего тела». «А ты? Ты как? Природу не обмануть.
Неужто так холодна, что не откликаешься на ласки мужа?» «Любовник у меня есть», ответила Людмила. «А иначе сдвинуться можно». «Да ты что? А Валентин узнает?» «Людка, рисковая ты баба.
Доиграешься». «Пусть знает, мне все равно». «Ой, Людка, опять же дура ты набитая.
Допрыгаешься. Плевать. А любовник кто? Знаю его?» «Лучше, Светка, тебе его не знать.
Лучше никому ничего не знать. Была ты сумасшедшая, ею и осталась. Любовника-то хоть любишь?» Отыгралась я в любовь Светка.
«Да и он, я думаю, меня не любит». «Не поняла. Тогда зачем это?» «Секс это, не более того.
Слышала о таком сходстве между людьми. Подходим мы друг к другу в этом плане. Вот и вся любовь.
А ты своего старичка любишь?» «Никакой он не старичок», обиделась Светлана. «Подумаешь, на 22 года старше. Зато как он выглядит, любого молодого за пояс заткнет.
А потом, зачем мне молодые нищеброды, которые еще и пальцы веером гнут? Нет, я своего Андрея ни на кого не променяю. Вытащил меня из дерьма, женою свою и сделал. Дети у нас, семья настоящая.
Нет, Людка, люблю я его и все тут. А знаешь, как он меня зовет?» Улыбнулась сама себе Света. «Ну, вещай уже, хвастайся.
Душечка-пампушечка. Людмила прыснула и так расхохоталась, что сидящие за соседними столиками люди стали оглядываться на них. «Чего ты ржешь? Чего ты? Ой, Светка, прости, прости, рассмешила ты меня.
А ведь Андрей не так уж и не прав. Ты стала такая аппетитная, ну прямо румяная пампушечка. Не думай, я бы похудела, но Андрей против, нравлюсь я ему такой».
С Андреем Светлана познакомилась у своих работодателей. Будучи домработницей, она даже и не мечтала составить партию с таким мужчиной, как Андрей. Богатый, успешный, деловой.
Она обычно робела перед такими. Считала, что такие мужчины женятся на супермоделях. А Андрей сразу приметил симпатичную, хозяйственную и на вид скромную Светлану.
Именно такой ему представлялась его жена. Он по горло был сыт телами красоток, которые рвались к нему в жены. Ну какие из них жены, матери, когда они думают только о своих телах и о наживе за счет него? Света даже не смотрела в его сторону.
Работала у его друга и знала свое место. Когда Андрей пригласил ее в ресторан, она решила, что он хочет посмеяться над нею, поэтому отказала ему в свидании. Чем еще больше его заинтриговала.
Другие девушки сами напрашивались к нему в постель, а эта даже в ресторан отказалась идти с ним. Света поняла, если бы он захотел посмеяться над нею, он бы не дарил ей цветы, когда приходил к друзьям в гости и не смотрел бы на нее так тепло и ласково. «Хочу Свету у вас украсть», как-то раз сказал Андрей своим друзьям и прямо при Свете.
«Нечего ей вам прислуживать, другую себе прислугу ищите». Светлана покраснела и хотела удалиться с глаз хозяев и Андрея, но он остановил ее, схватив за запястье руки. «К себе хочешь Свету переманить?», засмеялся друг Андрея.
«Не отдадим мы Свету, она нам самим нужна». «Светочка», обратилась к ней хозяйка, «если тебя не устраивает зарплата, мы можем добавить к твоему жалованию, только не бросайте нас, мы к тебе привыкли, ты так вкусно готовишь». «Да я не собираюсь от вас уходить», еще гуще покраснела Светлана.
«Андрей Николаевич шутит». «Нет, не шучу», серьезно ответил Андрей. «Не желаю, чтобы моя девушка в прислугах работала».
Светка испуганно вытаращила глаза, а хозяйка спросила, «Мы чего-то не знаем?». «Не знаете», ответил Андрей. «И Света пока не знает, потому так напугана».
«Я долго присматривался к вам, Светочка, и понял, лучшей жены мне не найти». Светка стояла ни жива, ни мертва. «Вот тихушник», удивился друг Андрея.
«Даже мне, своему другу не говорил». «Так что, уже прямо решено? Пирком да за свадебку?» «Нет, не так сразу. Света должна немного привыкнуть к новому статусу моей девушки.
А потом, я же не знаю, может, я не в ее вкусе. Мне, Светочка, нужно время для того, чтобы я смог сделать так, чтобы вы могли полюбить меня». «Я буду стараться.
И когда увижу, что вы любите меня, поженимся». «В себе я уверен. Мне нужно быть уверенным в вас и в том, что могу сделать вас счастливой.
Потому, Алексей, даю вам неделю. Нет, три дня. И Светочку забираю у вас».
Сказать, что она была счастлива с Андреем, значит, ничего не сказать. Вокруг себя Светлана видела много, очень много несчастных людей, семей, потому не думала, что можно быть такой счастливой. Обретя покой в душе, уверенность в завтрашнем дне и, самое главное, любовь, она боялась все это потерять.
Помимо любящего, любимого, богатого мужа, у нее была настоящая семья. У нее были дети, сын и дочь, которых она родила один за другим, по настоянию Андрюши. Даше не жалко было душевного тепла для детей Юрия, но она не могла спокойно смотреть на то, как дети бегут из дома от пьяного отца.
Так нетрудно упустить детей. Будет Юрий локти кусать, да поздно будет. Она решила рано утром, пока он более-менее трезв, поговорить с ним.
Юрий управлялся на базу, когда она через огород подошла к нему. «Ой, напугала меня соседка! Ты что это в такую рань? Или что нужно?» не прекращая чистить курятник, спросил Юрий. «Юр, у меня серьезный разговор.
Ты можешь, конечно, меня послать куда подальше, но…» «Тебя послать? Ты что, Дашка, как я посмею? Ты моим детям отдушина!» «Юр, ты должен понимать, ты их отец. Они ждут твоей поддержки. Им надо чувствовать уверенность.
Ты, именно ты, должен быть сейчас опорой своим детям. Они должны почувствовать твое крепкое сильное плечо, на которое могли бы опереться. А ты сам слаб, водке поддался.
Юра, очнись. Мальчики подросли. Упустишь детей.
Потом сам себе этого не простишь. Дашка, мне тяжело. Тяжело смотреть на детей.
Тяжело смотреть им в глаза. Как будто я виноват в том, что нет у них матери. А сейчас и отца у них нет.
Потерялся отец. «Потерялся», — согласился Юрий и посмотрел на Дашу. «Помоги мне, Дарья, найти себя.
Не смотри на меня так. Да, вот такой я, большой и сильный. Но теперь я слабый, да шутка.
Телом сильный, а духом слаб. Как мне тебе помочь? Юра, никто тебе не поможет, если ты сам этого не захочешь. Завязывай пить, пока мальчики не стали пить вместе с тобой.
Ты слабый, а дети твои, они что, сильнее тебя выходят? Даш, с завтрашнего дня все, не буду пить». «С сегодняшнего», — настаивала Дарья. «Похмелье у меня.
Ничего, сегодня суббота, на работу не идти. Вот рассол с капусты, сыворотка и хорош будешь». «Гестаповка», — засмеялся Юрий.
«Ну ладно, будь по-твоему. Можно, если трудно будет не выпить, к тебе приду, чаю попьем, поболтаем. Глядишь, похмелье пройдет безболезненно».
«Можно, приходи. Приди, петуха заруби, лапшу на обед приготовлю. Тебе горячее сегодня нужно, бульон.
Заодно с детьми приходи обедать. А я своего петуха зарублю и принесу». «Как знаешь, Юра.
Жду петуха. На тебя, надеюсь, не подведи». «Не подведу.
Коль дал слово, буду держать». «А что это сегодня кубачихи нету?» — поинтересовалась Лидушка у Маринки. «А вы что, караулите друг друга, чтобы своим ядом поделиться? Соревнуетесь, кто кого больнее укусит? Сказала же, за дверьми магазина свои сходки организовывайте.
Холодно там, зима, однако. Больно ты неуважительная, Маринка, как я погляжу. Возраст наш с Валентиной надо учитывать.
Мы по возрасту тебе в матери годимся, а ты в наш адрес всякое такое отпускаешь. Так вы сами себя ведите, как положено вашему возрасту. А то что это было? На что это ты постоянно намекаешь, когда говоришь про Васю и Дарью? Да ладно тебе серчать.
Так, ляпну разок другой, сгоряча». «А зачем вам Кубачиха? Или какая новость нарисовалась?» «Что? Ейная дочка Люди приехала. Столько годков не было, а тут приехала королевишна.
Видала я вчер, ближе к вечеру. Подкатывает такая блестящая красная машина. По всему видать иномарка.
И Людка из нее выплывает. Я сначала не признала ее, а потом пригляделась она. В белой шубке и такая важная.
По сторонам не смотрит, мол, что мне с вами здороваться. А я ж тем временем снег подчищала. Уверена, видела она меня.
Специально отвернулась. Вот хотела спросить Кубачиху, по какому поводу к нам эта краля заявилась. Столько лет не было, а тут «здрасте, пожалуйста».
Да мало ли по какому. Может, у кого-то из семейства день рождения. Да и Павел болеет.
Может, отца решила навестить. Таким кралям больные отцы нахрен не нужны. Сдается мне Мариночка.
У нее тут свой интерес. Это что, очередную брехню решили сочинить? Не выдержала Маринка. Какое вам дело до чужих жизней? Своей ни черта нету, так вы в чужие лезете.
Дверь магазина открылась и вошла запыхавшаяся Кубачиха. Потому Лидушка не успела ответить Марине. – Валюша! – воскликнула Лидушка.
– Привет, дорогая! – Некогда мне тут с тобой лясы точить. По-деловому ответила Кубачиха. – Дочка приехала.
Тороплюсь я. – Мариночка! – обратилась Валентина к хозяйке магазина. – Дай мне самое дорогое шампанское, конфеты дорогие, сыр, колбасу. – А хлеб у тебя свежий? – Свежий! – ответила Марина.
– Две буханки хлеба. – А что ж это твоя королева с пустыми руками приехала, что ты чуть в свет за продуктами прибежала? – съехидничала Лидушка. – А ли зять жадный? – Не твое дело! – резко ответила Валентина.
Но вместе с тем очень ей хотелось похвастаться подарками дочери. – Отцу ноутбук Люда подарила. Мне комбайн кухонный.
А Витьке с Нинкой крутые телефоны. – Вот! – ехидно улыбнулась Кубачиха. – Всяких деликатесов навезла.
А вот хлебушек наш, сельский, любит Люда. И колбаску местную любит. Пойду я, некогда мне.
– А чего она приехала? – не унималась Лидушка. – Повод какой? – Без повода. Соскучилась за нами, вот и приехала.
– ответила Кубачиха и с важным видом вышла из магазина. – Чует моя душа! – брешет Валентина. – Надо понаблюдать за ними.
То ли Маринке, то ли самой себе, сказала Лидия. – Как же произошло, что Тамара утонула? – спросила Людмила мать. – Горе у Юрия, ох и горе! – ответила Валентина.
– Море Тамарку затянуло, унесло. Шторм сильный был. – Обычно в шторм люди в море не лезут.
Похоронили на наших кладбищах или в городе? – Некого было хоронить. Море не отдало Тамару. Вот так, даже могилки нету.
Страх божий! – вздохнула Валентина. Юрка стал более-менее в себя приходить, ожил. – Сильно горевал.
– А то как же? – горевал, еще как горевал. Да и сейчас горюет. – А ну-ка, трое детей без матери! – Пить стал и схудал.
Сейчас, правда, благодаря Дарье завязался спиртным, за ум взялся. Но выглядит ужас как, постарел в раз. – И тут Дарья! – подумала Людмила.
– Спасительница! Всех лезет спасать! Мою дочь подгорнула к себе и к Юре подбирается. – В смысле, благодаря Дарье? – Детей его привечает, кормит. А как еще? Матери нету, отец пьет.
А детям что делать? Кому преклониться? Вот к Дарье и клонятся. Ее Танька и Юркина Катя – подружки с раннего детства. Почти как сестры.
Да они чем-то и похожи друг с другом. – Если бы ты знала, мама! – прокручивала про себя Людмила. – Насколько ты близка к истине! Таня и Катя действительно сестры.
Пусть матери у них разные, а отец – Юрий. И приехала сюда Людмила еще раз проверить себя. Любит ли она Юру? Узнать, как он к ней относится.
Есть ли между ними то, что было когда-то? Тамары нет. Нет преграды между ними. А есть возможность их любви.
Не сразу Людмила приехала в деревню. Понимала, когда горе, недо чувств. Потому дала Юре время.
На то, чтобы он пришел в себя. Пережил смерть жены. Ну а теперь можно.
Скорее всего, Юра свыкся с мыслью, что Тамары уже нет. Она сама себя не понимала. Что она хотела от Юры от себя? Не замуж же она за него собралась.
На кой ей трое чужих детей, когда ее дочь живет с Юрой по соседству? Запуталась в своих чувствах Людмила. Потому надо дать себе шанс увидеть свою первую любовь и… И что? Она не знает что. Сама себя не понимает.
Зачем она сюда приехала? Может лучше сразу уехать, пока не увидела Таню и Юру? Ну нет. Раз уже она здесь, надо проверить себя. И тогда… Или поставить жирную точку ее мечтам о Юре.
А если между нею и Юрой вспыхнет искра и разгорится в большое чувство, она постарается переманить его вместе с детьми в город и станет его любимой женщиной, любовницей. Не женой, нет. На такие жертвы она не готова.
Надо зайти к Юре, соболезновать его горю, сказала Людмила. Будет нехорошо не сделать этого. Соседи мы все-таки.
Зайди, Людочка, зайди, доченька, одобрила дочь Валентина. Папа, тебя какая-то красивая тетя зовет. Прибежала на бас к отцу Катя.
Говорит, соседка наша, но я ее не знаю. Ну пойдем посмотрим. Отбросил лопату в сторону Юри и пошел за дочерью.
Люда, какими ветрами тебя к нам занесло, улыбнулся Юрий. От того Юры, которого знала Людмила, осталась только улыбка. Она смотрела на него и не верила своим глазам.
Насколько может измениться человек за столь непродолжительный промежуток времени? В валившихся глазах тревога и неуверенность. В палые щеки, почти что седые волосы, опущенные плечи делали его старым. И эта одежда.
Отвыкла она видеть людей в такой камуфляжной робе. Это в селе мужчины чуть ли не поголовно одеваются в нее. – Здравствуй, Юра.
Приехала к родителям. Вот, пришла соболезновать твоему горю. – Спасибо.
Какое-то неловкое молчание повисло между ними. – Зайдешь? – спросил он и тут же пригласил. – Заходи, посидим, поговорим.
Расскажешь, как живешь. – Нет, Юра, я на минутку. Хотела увидеть тебя.
– Понятно. О чем можно говорить со мной? По тебе видно, живешь хорошо, не чита нашей жизни. Тетя Валя рассказывала, ты удачно замуж вышла.
Дети есть? – Нет, нету. Дети могли быть у нас с тобой. – Что-то не то ты говоришь, Людмила.
Какие у нас с тобой дети? – Не могло их быть. Я был женат на Тамаре. У нас с Томой трое детей.
Ты старое вспомнила? Ей хотелось закричать. – Да вот же наша дочь! Вот она! Рядом с твоей Катей! С твоими детьми! Танюшка, Катя, Лешка и Сергей все вчетвером чистили снег во дворе. Играли в снежки, хохотали и с любопытством поглядывали на гостью.
– Старое? – переспросила Людмила. – Кто старое помянет, тому глаз вон! – засмеялась она. – А кто забудет, тому два глаза! – серьезно ответил Юрий.
– Ты сейчас о чем? О Тамаре или о нас с тобой? – Я? – Обо всем. – Ты помнишь те ивы, которые нас соединили? – спросила Людмила. – Зачем это сейчас вспоминать? – спросил Юрий.
– Все это было так мимолетно и несерьезно. Ты совсем девчонка. И я по уму тогда недалеко от тебя ушел…