Это сейчас Юрий говорит, что он был пьян. Не был он настолько пьян, чтобы не чувствовать, как она любит его, и готова ради него на все, и будет делать все и так, как скажет он. И делала, и любила, и в экстазе буквально сходила с ума от ласк любимого.
А он, опытный зрелый мужчина, сделал все, чтобы она не забыла эту ночь. Потом еще была одна ночь, а скорее не ночь, а всего лишь три часа. Но и они были не менее волшебными, чем та первая ночь.
Не знает Людка, в первую ночь или в последнюю она забеременела. Узнала она об этом уже в городе, когда уехала вместе со Светкой. И они на двоих сняли однушку.
Ее не тошнило, как других беременных, и сонливости никакой не было. Она прекрасно себя чувствовала, никаких признаков беременности. Людмила и не думала о том, что она могла забеременеть.
И когда вовремя не пришли месячные, она тоже не переживала. У нее такое случалось. Особенно, когда она увлекалась диетой.
Видимо, какие-то сбои давала организм. До близости с Юрием она была девственна, потому к гинекологу не обращалась, незачем было. Да и после интима с Юрием она никаких изменений в своем организме не почувствовала, потому на кой ей было идти к врачу.
Вот когда на второй месяц не пришли месячные, тогда она немного заволновалась. Но была почему-то уверена, все обойдется, никакая она не беременная. Признаков-то никаких нет.
Надо было обратиться к врачу по поводу сбоя месячных, но она стеснялась того, что уже не девочка, потому тянула резину и успокаивала себя тем, что если бы она была беременна, то ее бы тошнило. Видела она, как жена ее брата Нинка то и дело выбегала поутру в туалет и из-за стола бегала, и жрала Нинка, как на убой, даже ночью вставала и что-то там грызла. А у нее никаких таких признаков не было, значит и волноваться не о чем.
Но какое-то предчувствие все-таки было. И она купила тест. И когда увидела две полоски, ахнула.
Она прямо обомлела от шока. Сидела на унитазе и не веря своим глазам, как идиотка таращилась на тест. Потом паника.
Она бегала из угла в угол по квартире. Никакие мысли в голову не приходили. Паника настолько овладела Людмилой, ее начало трясти, а потом колотить.
Она зуб на зуб не попадала. Пришла Светка с работы, а она вся в поту лежит на кровати и трясется. – Люд, ты что, заболела? Светлана потрогала ее лоб.
– Да нет, лоб холодный, влажный, температуры нет. Может, чем отравилась? Рвоты, поноса нету? – Нету, – произнесла Людмила. И тут ее так затошнило, что она пулей выскочила в туалет.
– Какой-то вирус подхватило, – сказала Светлана, когда Людка вернулась из туалета. – Сейчас этих вирусов пруд пруди. Ты ложись, укрою тебя, чаю согрею, с малиновым вареньем попьешь чайку, пропотеешь, и тебе легче станет.
Людмила почти не слышала слов Светы, но в голове пронеслось. Если бы чайок с малиной мне помог, это было бы счастьем. А потом одернула себя за дурацкие мысли.
Но чай с малиной Людка все-таки выпила, и Светка дала ей какую-то таблетку, сказала, что противовоспалительная. Как ни странно, после чая и таблетки ей стало легче. Лихорадить ее перестало, и она заснула.
Проснулась часа в три ночи. И сразу первая мысль – беременная. И что теперь ей делать с этой беременностью? Аборт? Куда бежать? Кому? Она пока несовершеннолетняя.
Сделают ли ей аборт без согласия ее родителей? Светка утром уйдет на работу, а она пороется в интернете. Может, какой совет там найдет? Как говорится, утро вечера мудренее. И поутру Людка решила, никого не будет посвящать в свою тайну.
Сама со своими проблемами справится. Тем более Светку. А то до села быстро слухи дойдут.
И тогда уж. Мать строго воспитывала Людмилу. И когда читала ей нотации, в заключении своих воспитательных речей говорила, «Смотри, Людка, в подоле не принеси! Опозоришь – убью!» Людмила понимала, никто ее не убьет.
Но как подумает, что будет, когда все узнают? Тогда хоть самой в петлю лезь. А потом Юру она любила и не желала, чтобы его посадили. И, честно сказать, его жену Тамарку боялась.
Нет, никто и ничего не узнает, решила для себя Людмила. Советов в интернете было полно, и Людка начала действовать. Таблетки она сразу отмела, потому что от них могло начаться кровотечение.
И тогда ей точно ничего не скрыть. Ничего из того, что предпринимала Людка, не помогло. И она поняла, что время аборта она упустила и что будет делать дальше, не знает.
Светлана ее ни в чем таком не подозревала, потому как Людмила ни на какие свидания не бегала, сидела учила. Светка даже подкалывала ее. «Люд, ты не иначе, как в монастырь собираешься.
У твоих ровесников жизнь бьет ключом, а ты лучшие годы за книжками сидишь. Или ты в профессорши метишь?» Людка виновата улыбалась и отвечала Светлане. «Учиться надо, пока не догулек.
Сессия на носу. Хочу на отлично сдать. После техникума в университет сразу на третий курс поступлю».
«Ну да», смеялась Светлана, «не монашкой профессором будешь. Тогда уж не загордись, признавай уж нас деревенских». Люда выбежала из ванной комнаты в трусиках с полотенцем на голове.
И только теперь Светлана обратила внимание на слегка выпирающийся животик Людмилы. И почему-то в голове мелькнула мысль. «Беременная?» «Людка!», – крикнула она.
«Ой!», – вздрогнула Людмила, – «ты что кричишь? Напугала!» Людмила уже накинула халатик и повернулась лицом к Светлане. «Ты беременная?» Светлана уставилась на Людмилу. «Что молчишь? Ты беременна?» «Да», – тихо ответила Люда и села на стул, отвернувшись от Светланы.
«Нет слов!», – тихо сказала Светка. «И когда же это ты? И с кем успела? Из дома не вылезаешь, сиднем сидишь за учебниками!» И, прокрутив в голове приблизительные сроки, ахнула. «Дома подхватила? Людка?» «Да, дома».
«Сроки? Аборт? Как Люда? Ты же несовершеннолетняя! И кто он? Мать знает?» Сразу столько вопросов свалилось на голову Светланы и Люды. Людка молчала, тихо плакала и шмыгала носом, как ребенок. «Чего ты ревешь? Тут действовать надо, а не реветь!» «Как действовать? Аборт поздно, он уже шевелится!» «Кто в курсе сего события, спрашиваю?» «Никто.
Вот ты знаешь и я». «Дура! Дура! Прошляпила сроки!» – возмущалась Светлана. «Могла ты раньше мне сказать?» «Боялась.
Его бы посадили, я же несовершеннолетняя, а он взрослый. Деньги заплатили бы и никто ей никуда бы не сообщал. Ума нет, так хотя бы мне рассказала, не тянула бы резину.
А теперь…» «Может, кто-то сейчас мне аборт сделает?» – с надеждой спросила Людмила. «С ума сошла? Ребенок шевелится, и его убить? Натворила ты, Людка, дел! Так давай дальше не твори их, а то потом не простишь себя!» «Мне не нужен этот ребенок! Он никому не нужен!» – в сердцах кричала Людка. «А представь, что скажет мне мое семейство, когда узнают? На каждом углу мамка трезвонила.
«Людочка такая умница, такая девочка, такая скромная!» И тут раз, как она говорит, скромница принесла в подоле. А потом начнут пытать, кто отец, и могут засадить его. «Я не хочу всего этого! Я люблю его Света!» «Да кто он? Мне ты можешь сказать? Может, что придумаем?» «А что тут думать? Рожу ребенка и оставлю в роддоме!» «Опять дура! Твоим родителям предложат опекунство над твоим ребенком! Несовершеннолетняя ты, потому сама ничего не решаешь! И все одно узнают, кто отец, не отвертишься!» Людмила зарыдала в голос.
«Что же мне делать? Господи, что же мне делать?» «Ты хоть Господа тут не упоминай! Такой грех, и мысли твои одна грешнее другой! У гинеколога была?» «Нет, боялась идти!» «Трахаться она со взрослым мужиком не боялась, а к врачу боится!» «Светка, мне и так хреново! Еще и ты как мамка с нотациями своими! Поздно меня поучать! Все уже случилось! Люблю я его! Вот и весь мой ответ!» «Так получилось! Думаю, он тоже этого не хотел!» «А ты что, не знала, что от мужиков такое бывает? А он тоже хорош! Не хотел бы – предохранялся! А еще лучше – не лез бы к несовершеннолетней!» «Опять как мамка говоришь! Пожалей меня, Светка! Просто посочувствуй, коль помочь не можешь!» «Попробуем разрулить это дерьмо! Только ты мне все равно расскажи! И кто он, тоже говори! Чтобы как-то действовать, тут каждая мелочь важна!» «Юра, это ваш сосед! – тихо сказала Люда. – Сама понимаешь, что будет, если узнают!» Светка даже присвистнула. Чего-чего, а про своего соседа она такого и думать не думала.
«А он знает? – спросила Светлана. – Нет, никто не знает!» «Ну, хоть тут хватило ума не болтать! Я так немного прикинула, и вот что, Людка! Молчи и никому ничего не говори! Беременность надо скрыть, чтобы и в техникуме о ней не знали! Смотрю, живот у тебя небольшой. Если кто-что будет допытываться, говори поправилось, мол, надо на диету садиться, да сил и воли нет! Можешь так сыграть! Можно слегка утягиваться!» «Ну, только слегка, чтобы ребенку не навредить! Сможешь?» «Смогу! – уверенно сказала Людка и вытерла слезы.
Теперь у нее вся надежда на свету. А что дальше? – А дальше, слушай, если ты согласна на такое, я буду помогать! Если нет, говори, тогда будем как-то по-другому действовать. Родишь, я ночью на такси отвезу ребенка и оставлю его во дворе твоего любимого.
Пусть с Томкой растят ребенка! Как тебе такое? – На это я согласна! А как же я буду рожать? Родителям сообщат же! Тут родишь. – Я боюсь, Светка! – опять заревела Людка. – Как тут? А если я умру? – Не бойся! Нелегально наймем акушерку.
Заплатим. Она и примет роды. Но если, конечно, пойдет что-то не так, тогда в роддом, и тогда, конечно, все-все узнают.
Родишь, потом снимем другую квартиру. – У меня денег нет платить акушерке! – Я займу, потом отдашь. – Ой, и зачем я в это все вписываюсь? – вздохнула Светлана.
Кто-то кайф от любви ловит, а кто-то все это разгребает. – Света, пожалуйста! Пожалуйста! – Ну все, хватит! Не люблю, когда меня вот так начинают просить. – Свет, а как же? Была-была толстая, с животом, а потом раз и сразу похудела! – беспокоилась Людмила.
– А не надо сразу! Знаю, есть какие-то накладки на живот. Ну, что якобы ты беременная. Надо в интернете посмотреть и воспользоваться.
А потом будут летние каникулы, и на второй курс обучения придешь стройная, похудевшая, загоревшая. Мол, взялась за себя, вот и результат. Не дрейфь, Людка, прорвемся.
Женщине все по плечу, если она за что-то серьезно берется. Людка облегченно улыбнулась и кинулась обнимать Светлану. – Спасибо тебе! Спасибо, Светочка! – Да пока не за что.
Вот когда все получится, тогда и благодарить будешь. Но до родов подумай. Сто раз подумай.
Согласна ты на это? Это ведь твой ребенок. Не пожалеешь ли ты о том, что мы тут придумали? А и думать нечего. Все решено.
Как-то больно легко, как показалось Светлане, согласилась Людка. – Только летом домой не поеду. Буду тут, в городе.
– Можешь и подработать на каникулах. Заодно и долг мне вернешь, за акушерку. Все их планы шли как по маслу.
И роды у Людмилы прошли без осложнений. И ребенок, на первый взгляд, акушерки, здоров. Как-то уж больно все легко получалось.
Светлане даже страшно становилось, не сам ли дьявол им с Людкой помогает в этом небогоугодном деле. До этой поры Людмила не приезжала домой, ссылалась на занятость. И сердце ее не екало по поводу подкинутого ребенка.
А вот сейчас, когда она увидела свою дочь Юру, в ее душе образовалась злость. И росла она в ней, пытаясь ее задушить. Ей иногда даже воздуха не хватало.
Эта злость была на всех. На саму себя, Юрия, Светлану, мать, Дарью, Тамарку. Ей казалось, все они сгруппировались против нее.
А она стоит перед ними голая и не может скрыть свою наготу и свой стыд. Казалось, когда смотрят на нее, видят ее насквозь, со всеми ее секретами и тайнами. Поэтому она хотела быстрее уехать из дома.
Туда, в город, где всем друг на друга плевать. В Людмиле почему-то росла уверенность, Светка специально придумала весь этот план, чтобы осчастливить свою бесплодную сестру. Она приедет и задаст ей свой главный вопрос, который ее сейчас терзает.
Прямо так и спросит. Ты ребенка подкинула Дашке, а не Юре? Ты ребенка подкинула своей Дашке, а не Юре? Так быстро ты сориентировалась тогда, когда узнала, что я беременна и хочу избавиться от ребенка. Ты спятила? Возмутилась Света.
Я отвезла девочку Юрке, а что произошло дальше одному богу ведомо. Да тому, кто этого ребенка к Даше принес. Что на тебя наехало? Я тебе тогда сказала, сто раз подумай.
Теперь я во всем виновата? Сама на Юрку повисла и его же обвинила. Теперь меня виноватой делаешь? Ты как в той басне. Чем кумушек считать трудиться? Не лучше ли на себя кума обратиться? Да если хочешь знать, мы с Дашкой почти полгода не общались, из-за того, что она удочерила Танюшку.
Вот уж истина. Не делай добра, не будет зла. И на хрен я во все это ввязалась? Людмила молча выслушивала гневную речь Светланы и во многом молча соглашалась с нею.
Чего других винить и виноватых искать? Сама во всем виновата. Сама. Странно вела себя Люда.
Какая-то злость в ней затаилась, думала Дарья. И видно, так явно видно, что она готова своей злостью себя и других травить. Что с девчонкой? Ведь Дарья знала ее тихой, спокойной, улыбчивой.
Что-то с нею случилось, это видно. Неужели Валентина не видит, что с Людой что-то не так? У других она все видит, а вот что с дочерью – нет. Жалко Люду, хорошая девочка.
Надо у Светы расспросить, что случилось. Или Валентине подсказать, мол, не упусти дочь, что-то с нею происходит. Но потом Дарья эту мысль отмела.
Стоит что-то сказать, Кубачихе, скандала не оберешься. Только притихла и успокоилась на ее счет. Как говорится, не тронь, вонять не будет.
Со своими проблемами бы справиться. Маринке скоро рожать. По слухам кумушек, через три месяца.
А Василий как взбесился. Чуть ли не каждый день Танюшку навещает. А ребенок радуется, ручонки к нему тянет.
«Па!» – говорит, а Василий прямо весь расплывается от лепета девочки. И ничего ему Дарья не может предъявить. По закону Танюшка его дочь.
А сплетни, сплетни по поводу ее с Василием бегут по селу, впереди всех центральных новостей в телевизоре. Слухи, которые время от времени доходили до Дарьи, поражали ее своей изощренностью, неправдоподобностью. Мол, Танюшка, что не наесть родная дочь Васи, которую он со Светкой нагулял.
А Дашка прикрывает их стыд. Но как его не прикрывай, он наружу лезет. И что Дашка приворожила Василия.
Потому, несмотря на беременную Маринку, не разводится с бывшей и не спешит вступать с Маринкой в брак. Да и Маринка непонятно, от кого собралась рожать. Потому Вася в сомнениях.
Ну, в общем, такая лабуда и слава по селу идет, мама не горюй. А что она, Дарья, сделает? На каждый роток не накинешь платок. Вот мелят, что не попадя.
На все это Даша закрыла бы глаза и уши. Да Танюшка растет, будет понимать, и до нее эти идиотские слухи будут доходить. Мало того, что Таня будет знать, что она приемная дочь.
В деревне от этого не скрыться. Так еще и всякие эти сплетни будут девочку травмировать. Хоть бери ноги в руки, да беги из деревни.
Да только некуда бежать. И далеко ли от этой славы и от себя убежишь? Вась, пореже приходи, надоели сплетни. Вам, мужикам, что? Как сгуся вода.
А у меня Танюшка растет, нежная душа. Что ж ее с мальства ранить? Да и Маринку я могу понять. Беременная, нервничает.
Твоего же дитя носит. Поберег бы ее. Не могу отказаться от Тани.
Слышишь, как она зовет меня? Па, па. Какую душу надо иметь, чтобы не откликаться на привязанность малышки? Я думаю, она ждет меня. Видела, как радуется и ручонки ко мне тянет.
Не отрезай, Дарья, мою душу от дитя. Шибко больно. Господи, что мне с тобой делать? Хоть калитку перед твоим носом на крючок закрывай.
Калитку ты закроешь, Дарья. Имеешь полное право. А вот мою душу тебе не закрыть.
И как мне потом дитю объяснять, что папка живет с другой теткой, а сюда к тебе ходит? Бедная моя девочка. С рождения должна испытания нести. Я сам объясню, когда нужно будет.
Не надо бежать впереди паровоза до шутка. Будем решать задачки по мере их поступления. Вот и все.
В такой манере и в таком ракурсе у Дарьи разговоры с Василием. Ему хоть кол на голове тиши, а он свое гнет. Мол, Танюшка для него родная и все тут.
Но надо сказать, Василий, как и положено настоящему отцу, с Танюшкой не только душевно общается, но и материально помогает. И надо сказать, щедро помогает. От души.
Так что проблем своих хватает. Не до упреждений, кубачихи. Пусть сами справляются.
А то влезешь, еще какую сплетню сочинят. Наддух не переносила Тамара, Дашку и Светку. И в том числе эту ублюдочную девчонку.
Напоминание о шашнях ее мужа со Светкой. С каждым годом Таня все больше становилась похожа на Юрия. Неужели, кроме нее, никто этого не замечает? Девчонка постоянно мозолит глаза Тамары.
Вот же Бог наказал ее. При жизни ей такую пытку устроил. Да еще Катюшка как назло сдружилась с Танькой.
Прямо не разлей вода, подружки. – Не приводи к нам в дом Таньку, – постоянно напоминала Тамара дочери. – За двором дружите и играйте.
У них во дворе играйте. Нечего ей в нашем доме делать. – Почему за двором? – спрашивала Катя.
– Да потому! – не зная, что сказать, отвечала Тамара. – Том, ну что ты на самом деле взъелась на девчонку? – заступался за Таню Юрий. Чем еще больше злил Тамару.
– Что ты ей-то предъявляешь? – Нечего ей тут делать. Думаю, воровитая она. – Мам, что ты такое говоришь? Что и кто у тебя ворует? Ну вот зачем такое говорить? Не понимаю, как так можно на человека такую ложь лепить.
– А ты мала еще, чтобы мать учить. И понимать тоже мала, – уже кричала Тамара. – Людей не знаешь, а я твою подружку насквозь вижу.
Мне что, ждать, когда она у нас из дома начнет выносить все подряд? Катя плакала и уходила в свою комнату. Мать не переспоришь, она любому рот заткнет. Даже отец старается с нею не связываться.
– Ну вот что ты Катю расстроила? Чем тебя так злит Таня? Хорошая девочка, дружат они с Катей, все у нас на глазах происходит. О каком воровстве ты тут распинаешься? Том, сколько в тебе злобы и ненависти? И как твоя злоба тебя саму еще не сожрала? Ждешь, когда подохну, а ты сразу по бабам таскаться? Так вот, не дождешься, не надейся! Юрий безнадежно качал головой и, как всегда, уходил от скандала управляться. – Вась, давай разведемся, что уже тут сохранять? Таня немаленькая, понимает и знает, что нам она приемная дочь.
И Толик твой скоро начнет понимать, а ты до сих пор с Маринкой не расписан. Не знаю, как она все это терпит. – Терпит, – сухо ответил Василий….