Но в стекло стукнул мелкий камешек, Мишка вздохнул и влез в свои шорты. Сандалии он заранее спрятал под кроватью, чтобы ночью вылезти в окно. В дедовом саду сон, понятное дело, как рукой сняло, не только из-за комаров и крапивы.
Черешня была крупная, сладкая как мед. Мальчишки вскарабкались вдвоем на перегруженную ветку и объедались ягодами. И вдруг она, не выдержав груза, обломилась.
На крылечко выскочил злой дед Пахомыч, стал кричать и ругаться. Даже в слабом свете лампы видно было, какой он красный от гнева. «Ах вы, шкодники, такую ветку загубили!» Отбежав на безопасное расстояние, Максимка, почесываясь, пробормотал.
«Мерзкий дед, злюка и жадина! Вот я ему отомщу!» Назавтра они увидели валяющегося ручья черного щенка в траве, дохлого. Максимка взял щенка за заднюю лапку и понес. «Куда ты его?» – допытывался Мишка.
«Это будет как у пиратов, черная метка! Вот ему, этому гаду злому, под дверь кину! Пусть знает, что он заслуживает мести!» Мишка семенил следом за приятелем и пытался уговорить Максимку не делать глупостей. «Но мы же сами виноваты! Без спроса в его сад полезли. Ветку такую большую сломали, дерево испортили.
За что же ему еще и мстить? Ты друг мне или не друг?» – прищурился Максимка. «Друг, друг!» – торопливо заторотурил Мишка. «Ты что?» «Ну вот раз друг, так и поддерживай меня во всем, как должны делать друзья.
В кустах у калитки сиди, на стреме. Свистнешь мне, если что. А я пошел на дело».
Он пробрался через лаз и юркнул на крыльцо, бросив там свою ношу. Потом Мишке было очень неудобно перед стариком. Он хотел даже пробраться во двор, убрать трупик щенка и выбросить, пока его пахомыч не нашел.
Но не получилось. Бабка его с собой взяла, помочь сахар тащить из магазина, на варенье. А потом приехали родители, забрали Мишку в город.
Начался учебный год. А потом бабушка умерла. Дом родители продали, и Мишка в село так больше и не попал.
А с годами про село почти забыл. Воспоминания детские растаяли, как в смутном сне. А потом прошлое его само нашло.
Сейчас Михаил понимал, что не был тогда пахомыч стариком. Просто у него была окладистая борода, да седой был. Рано посидел.
Вот и казался мальчишкам старым. Дочь его вскоре вышла замуж и уехала с мужем. Потом он дом свой добротный продал и стал жить в городе, в этой маленькой старой квартирке.
К пахомычу Михаил зачастил. Старый человек уже не мог справляться с бытовыми трудностями, да и болел все время. А помочь ему было некому.
Миша починил ему перекошенную балконную дверь, в которую сильно сквозило. Потом заменил смеситель в кухне. А однажды он столкнулся у пахомыча дома с толстой теткой с водянистыми глазами на выкате, дочерью пахомыча Лидией.
Та как раз торопливо прятала деньги в карман, когда Миша вошел. Миша помнил ее из детства, но смутно. Тогда она была стройной румяной девушкой с косами.
А сейчас с ней такая метаморфоза произошла за эти годы, что и узнать ее невозможно. «А ты тут, папочка, гляжу, не скучаешь? Приятелей приваживаешь?» Боцман недовольно зарычал в ответ на ее слова. Было явно видно, что пес-посетительница не симпатизирует.
«А ты брысь отсюда! Фу!» Топнула она ногой. «Развел тут зверинец и антисанитарию!» «Ну, какую же антисанитарию, Лидочка? У меня чисто, и Боцман у меня чистый и аккуратный!» оправдывался пахомыч, привычным жестом потирая грудь слева. Сердце опять прихватывало.
Нелегко, видать, ему давались визиты, дорогой доченьки. Во всех смыслах, дорогой. «А как же вы допустили, тетя Лид, что отец ваш у магазина деньги просит, а вы у него пенсию забираете?» «Какая я тебе тетя?» «Племянничек нашелся!» «И какое тебе дело?» «Ты кто такой?» «В нашу семью не суйся!» – визгливо выкрикнула толстуха.
«Мда, я вижу, обращаться к вам бесполезно. Я тот, кому не безразлично, что старик голодает. Из-за того, что родная дочь у него изо рта выдирает кусок хлеба.
В общем, так, папочка, пойду я, приеду в другой раз, когда этого тут не будет». Миша хмыкнул. «Угу, в день пенсии? Не обольщайтесь, я буду.
Прослежу, чтобы вы его опять не обчистили, тетя Лид. Хватит старика обирать до нитки. Хам!» Та вышла из квартиры и громко хряпнула дверью.
«Ну зачем ты так, Миша? Дочка ведь моя. Родная кровинушка. Единственная на свете.
Как мне ей не помочь?» Пахомыч копался в аптечке, выудив нужные таблетки и запивая лекарства водой. «Пахомыч, я вижу, что нуждаетесь в помощи, вы. Вам даже на еду не хватает, а она, судя по ее сытому виду и песцовой шубе, в помощи не так уж и нуждается.
Что, ей на королевские креветки не хватается ананасами?» Старик нахмурился. Боцман, видя его выражение лица, глухо заворчал. Он успел полюбить этого вкусно пахнущего чужого, который стал бывать в их доме, но ему не позволено огорчать хозяина.
В следующий день получения пенсии Михаил сдержал слово. Приехал к Пахомычу чуть-чуть раньше, чтобы Лидию опередить. Та вошла, даже не звоня в дверь.
Открыла своим ключом. По-хозяйски. Застала сидящих в кухне отца и недавнего гостя.
Недовольно нахмурилась. «Опять этот здесь? Приваживаешь дружков? И вам здравствуйте!» Весело отозвался Михаил. «Пап, пойдем в комнату, мне надо с тобой поговорить».
«Садись, доченька, чаю с нами попьешь. Миша таких вкусных пирожных привез. Попробуй».
«Некогда мне тут чаи распивать». Старик увлек Лидию в прихожую и зашептал. «Прости, дочка, нечего мне тебе дать.
Ботинки у меня совсем развалились. Купил другие. И коммуналку оплатил.
Если тебе отдам деньги, то самому не останется даже на еду. Что же, опять у магазина идти руку протягивать? Неудобно мне попрошайничать». «Как так, нечего дать? Ботинки мог себе и в секонд-хенде выбрать.
И меньше гостей угощай, чтобы хватало. Мне надо кредит погашать. Я же говорил о тебе…