Что это такое, девочка знала лишь приблизительно. Должно быть место, где непослушных директоров заставляют отдать детей мамам и папам, если те действительно хотят. «Но почему?» – спросила Марта у мамы-воспитательницы.
«Почему он так поступил?» «Ой, не спрашивай!» – махнула рукой женщина. «Мы с тобой кто? Люди маленькие, неразумные. А Семён Семёнович – голова.
Ты посмотри, какой он детский дом отгрохал. Я полтысячи километров проехала, чтобы здесь работать». «Всё равно не понимаю», – сказала Марта.
«А нечего тут понимать!» – махнула рукой воспитательница. «Смотрю, ты тут математикой занимаешься? Похвально!» Раньше на планшетах детей она видела только бесконечные видео, игры и какие-то дурацкие испытания. Один мальчик из её группы, которого уже давным-давно забрали в приёмную семью, читал книжки и играл в шахматы, но это было скорее исключением из правил.
Глядя на Марту, она понимала, что ей тут тоже не место. Слишком она отличалась от других воспитанниц. «Марта, ты что-нибудь помнишь про себя?» – спрашивала воспитательница, чтобы немного занять девочку.
«Про свою маму и папу. Откуда ты родом?» Марта принялась копаться в памяти. Временами перед ней действительно всплывали образы.
Большой плюшевый заяц, детская кроватка с высокими бортиками, а ещё чёрная машина, в которой её возили. Куда всё это подевалось, куда всё исчезло, она не могла понять. «Тот Семён Семёнович сказал, что если ты выздоровела, так к нему бы зашла», сказала воспитательница и опустила глаза.
«А можно я не пойду?» – попросила Марта. «Можно вы скажете, что я ещё болею?» «Ну, ты же знаешь, моя хорошая, что обманывать взрослых – это грех. К тому же директор всё равно всё узнает.
Ступай, ничего он тебе такого уж плохого не сделает, ступай!» Тогда Марта подумала, что сходит к нему, но не для того, чтобы участвовать в его дурацком занятии. Нет, она постарается выяснить всё. Почему она оказалась тут? Почему он забраковал тётю Лину? И сколько ей ещё томиться в чёрном дрозде? После перерыва к Лине вернулось самообладание, и она хорошо запомнила последующие события.
Несмотря на упавшее настроение, Анжелика Борисовна объяснила ей, что всё идёт нормально. Каким-то неведомым образом она могла считывать настроение судьи и делать вывод, подходит она им или нет. «Не хочу, конечно, вас обнадёживать раньше времени», – улыбнулась она, но позиция у этого синего воробья очень слабенькая.
«Что вы имеете в виду?» – спросила Лина. «Он беспокоится о защите детства», – объяснила адвокатесса. «Но какое там детство? В этом приюте?» «Так, имитация».
«Другое дело семья. Игорь, ты достал из кармана свой козырь?» «Ага», – кивнул её муж. «Дожидается там в конце коридорчика, газета читает».
«А этот ворон не увидел?» «Нет», – ответил Игорь. «Он дальше своего клюва ничего не замечает». Тут сердце Лины опять уколола ревность.
Действительно, пока она с Анжеликой пила кофе со слойками, Игорь куда-то уходил. Она тогда подумала, что покурить, а у них, оказывается, есть свои секреты. Но девушка смогла сдержаться и не стала выяснять отношения.
В конце концов, можно сделать это чуточку позже. Заседание продолжилось. После обеда судья явно выглядела более довольна и расслабленной.
Она ещё раз пересмотрела бумаги, уточнила некоторые вопросы у сторон и явно решала, достаточно ли доказательств для окончания процесса. «Как вдруг?» «Будут ли у сторон ещё дополнения?» – спросила судья. «Да будет вам известно, что ссылаться на доказательства, которые не были предметом разбирательства, в жалобах недопустимо».
«Ваша честь», – сказала адвокатесса своим дорогим голосом. «Прежде чем мы перейдём к прениям, а вы удалитесь в совещательную комнату, у стороны истца имеется ходатайство». «Слушаю», – сказала судья.
«Мы просим, нет, мы требуем допросить свидетеля, чьи показания могут сыграть важнейшую роль в разрешении настоящего дела». Она назвала фамилию и директор принялся нервно поправлять галстук. «Я возражаю!» – прокричал он.
«Возражаю!» «К порядку!» – потребовала судья и постучала молотком. «Сторона истца ещё не закончила оглашать своё ходатайство». «Ваша честь», – продолжил адвокат.
«Явка свидетеля обеспечена и, чтобы сохранить в состоянии определённые аспекты частной жизни, я бы просила допросить свидетеля в отсутствии сторон». «Возражаю!» – снова прокричал Семён Семёнович. «Это грубейшее нарушение прав ребёнка! Как можно допрашивать эту дряхлую старушку, да ещё в моё отсутствие?» «Суд постановил.
Ходатайство удовлетворить частично», – произнесла судья. «Допросить свидетеля в присутствии стороны истца и ответчика». В зал шаркая вошла Васильевна.
Она проделала огромный путь, и сил у неё почти не осталось. Уборщица подошла к трибуне и сощурилась, пытаясь разглядеть сквозь пелену своей старости судью в большой чёрной мантии. «Вы понимаете, кто я, где вы находитесь?» «А?» – переспросила Васильевна.
«Да, думаю, да. Я всё расскажу, всё, как на духу есть». Директор детдома побледнел и обеими руками схватился за стол, словно весь мир уходил из-под его ног.
За два дня до рокового судебного заседания подчинённые уже нанесли Семёну Семёновичу удар в спину. Подумать только, его, сценариста и режиссёра пьесы по имени Чёрный Дрозд, предали самым коварным образом. Теперь все его потуги наладить доверительные отношения с Мартой шли прахом.
А если она ещё и узнает, что он забрал её имя и фамилию? «Ни в какой суд ты не пойдёшь», – прокричал директор. «А мать-воспитательницу я уволю, клянусь, как только найду ей замену». Подумать только, ослушалась его приказа.
Рассказала Марте о том, что Лина не только не отказалась от притязаний на его маленькое сокровище, но и обратилась в суд. Наняла адвоката, эту самодовольную женщину в костюме. Нет, без боя он точно не сдастся.
И пока девочка находится в его власти, опускать руки рано. «Пиши отказ», – требовал директор. «Пиши, что никуда не поедешь.
А то сама знаешь, что будет». «Я не буду», – упорствовала Марта. «Мне моя мама очень понравилась.
Мы с ней попили чай, поговорили. Сегодня я занималась математикой». «Ты видела её всего один раз», – говорил Семён Семёнович.
«А меня знаешь всю жизнь. Неужели я тебя когда-нибудь обманывал, когда-нибудь предавал?» Марта задумалась. Да, директор был с ней вежлив и добр, хотя иногда и проявлял строгость.
Но что она знает о нём на самом деле? «Я не согласна», – сказала девочка. «Я не могу никого обманывать», – Семён Семёнович. И тогда директор решил сменить тактику.
Если Марта больше не боится грубой силы, то почему бы не перехитрить её? «Давай поступим так», – попросил он. «Ты ведь понимаешь, что я не могу проиграть этот суд? Ну такой вот я человек. Пусть судья им откажет, и я разрешу этой женщине приходить сюда в любое время дня.
Разрешу ей с тобой рисовать, что скажешь». «А вы правда меня не обманете?» – с надеждой спросила девочка. «Конечно нет».
После таких слов она подумала, что лучше синица в рукаве, чем журавль в небе. Сев за огромный стол директора, она на белом листе написала всё, что он ей диктовал. Без единой ошибочки и помарки…