Занятия уже давным-давно начались, и она опять их не посещала. Значит, снова отстанет и по математике, и по географии, и по языку. Она села за стол, достала учебники и принялась их читать.
А если что-то было непонятно, искала видеоурок на YouTube и пыталась разобраться. Оказывается, в интернете можно было найти не только смешные ролики и сумасшедшие картинки. Дядя и тётя с маленького экрана могли объяснить любую тему не хуже её учителей.
И вот ей наконец-то стали понятны дроби, хотя математичка потратила немало сил, пытаясь донести до неё эти тайны. Воодушевлённая, Марта даже не заметила, как провела за занятиями два часа. Так она скоро не только нагонит, но и опередит свой класс.
Главное проявить усердие, и тогда её точно заберут в приёмную семью, если даже Женю забрали. Вдруг Марте стало так грустно, что она заплакала. Оказывается, здесь, в детском доме, они все друг другу конкуренты.
Мальчики и девочки должны делать всё ради того, чтобы в приёмную семью забрали именно их, а не других. Высоко прыгать, быстро бегать, участвовать в театральных постановках. Вот ради кого она должна хорошо учиться.
Ради себя или для будущей мамы и папы? В дверях жилой комнаты показалась мама-хозяйка. «А, вот ты где, Марточка!» – всплеснула руками она. Женщина страдала, глядя на болезнь её подопечной, и потому хотела поднять ей настроение.
«Ну не плачь, я тебе сейчас такое расскажу, ты не поверишь, и тебе точно сразу же станет лучше». Судебное заседание полностью перемешалось в голове Лины. Всё, что было в первой половине дня, она помнила фрагментами.
Вот судья зачитала материалы дела и спросила, поддерживают ли они свои требования. Выступил адвокат и произнесла пламенную речь о том, как её доверители хотят внести свою лепту в оскоренение института сиротства. Вот заслушала возражения от Семёна Семёновича.
Потом каждому из них задавали вопросы, причём больше всех усердствовал прокурор. «Вот скажите», – говорил он Лине, – «почему вы остановились именно на этом ребёнке? Почему хотите над ним опекунствовать?» «Ваша честь, позвольте мне ответить», – сказала Анжелика Борисовна, и, не дожидаясь разрешения, тут же говорила, – «Вопрос несколько сентиментальный, и всё же. У моей доверительницы была сестра.
После её смерти она долгое время пыталась найти следы племянницы Мирты Лански. И тут, совершенно случайно, при посещении очередного детдома, она обнаруживает Марту Лински». Интересное совпадение оживилось судье.
Ставился ли вопрос о подтверждении родства? «Ваша честь», – произнесла адвокатесса, – «ребёнок провёл в детдоме долгих шесть лет. Любые резкие действия могут травмировать детскую психику. Вот почему мои доверители решили действовать поэтапно.
Сначала наладить дружбу, а уж потом подтверждать родство. Если между ними действительно установится крепкая дружба. К тому же ребёнок не знает ничего, кроме детского дома.
Быстрый уход из него может оказаться болезненным». «Разумно», – согласилась судья. «Тогда зададим вопрос Дрозду.
Скажите, представитель ответчика, пробовали ли ранее отыскать родственников девочки?» «В рамках стандартных процедур», – ответил Семён Семёнович, – «у меня сто воспитанников и воспитанниц. Это без учёта динамики. А в штате отсутствует дополнительный специалист, который мог бы заниматься перепиской и тому подобной чепухой».
Судья кивнула и сделала какую-то пометку в своих бумагах. Потом женщина в манте долго оглашала характеристики, рассматривала фотографии, зачитывала акты. Лине показалось, что судья смотрит на неё с материнской грустью.
По крайней мере, ей бы хотелось в это верить. «Будут ли дополнения? – спросила судья. – Так точно, – сказал директор Чёрного Дрозда.
– Я понимаю, что Марте всего восемь лет, и что по закону её мнение не должно учитываться при разрешении подобных споров. Но тем не менее, прошу зачитать и приобщить к делу письмо, которое написала моя воспитанница». Не обращая внимания на секретаря, Семён Семёнович сам подошёл к судье.
И той даже пришлось постучать киянкой для приличия. «Вообще-то с нами работает секретарь, – попеняла она и показала на девушку перед компьютером. – Все бумаги нужно передавать через неё.
А с документами могут знакомиться и другие участники процесса. – Простите, – пожал плечами директор. – Я всего лишь педагог, а не юрист.
И в своей работе, в первую очередь, думаю о благополучии детей, а не обо всех этих правовых реверансах». Судья вздохнула, взяла в руки письмо с размашистым детским почерком и начала его зачитывать. Некоторые фразы показались Лине слишком взрослыми.
Уже через минуту она захотела вскочить и выбежать из зала, но её руку схватил Игорь. Слёзы так и лились по щекам. Среди детского текста Лина запомнила только несколько предложений.
«Чёрный дрозд – это мой второй дом. Здесь меня любят, принимают и ждут. Семён Семёнович не одобрил опекунов, а он мне как отец.
Пожалуйста, не отдавайте меня им, товарищ судья». «Перерыв», – громогласно произнесла судья. «Перерыв на отдых.
Мы продолжим после обеда». Марта не могла поверить своим ушам. Оказывается, Семён Семёнович в очередной раз её обманул, а Лина не только хотела её забрать, но даже решила пойти в суд…