Произошедшая у нас история, заставила пережить бурю эмоций не один десяток человек. Наше село расположено в Горном Алтае, где летом бывает совершенно южный климат с температурой +30 градусов, а зимой лютуют морозы до -40 и ниже. Чтобы здесь выжить, нужно иметь не только крепкий организм, но силу воли и любовь к родному краю, потому что при таком суровом климате вокруг неимоверная красота!
Всеми этими качествами должны обладать не только люди, но и местные животные. Какой-нибудь городской мопсик на таком холоде в момент превратится в ледяную скульптурку, а дворовые бродяжки ничего, выживают, и даже на морозе ночуют. Было бы чем подкрепиться, и любой злой мороз можно вынести!
Но, к сожалению, не каждой собаке выпадает такая вольготная жизнь, чтобы регулярно кормили, да чтобы будка своя была. Эх, что говорить! Не каждому человеку у нас такое счастье выпадает, а про собак и вспоминать не станут!
Двое закадычных друзей Федор и Петр, пенсионеры в преклонных летах, возвращались с работы.
Эти неугомонные старички с детства дружили, вместе учились, в одном селе прожили, работали всегда артельно. Их так и звали бригадой Федька да Петька. Вот и сейчас они шли из соседнего села, в районной школе чинили деревянные рамы. Плотницкая работенка нехитрая, знай себе ширкай рубанком, да стучи молоточком. Не могли дома усидеть пенсионеры, хоть на пенсии уже давно.
Шли вечером по морозцу, и чтобы не скучать, завели разговор.
— А что Федюха, давай на лето определимся к нам на пилораму бревна сучковать?
— Ты Петька, видать, из ума выживаешь! Вспомни, когда мы с тобой там последний раз работали! Твой младший еще в пионерах бегал, а сейчас уже троих сделал. Не потянуть нам сучкование.
— Ну тогда давай к этим… как их… в икспидиции к нам ездиют, корешки всякие ищут. В том годе приставал один такой ко мне, покажи мне дедушка, где у вас чага растет. А у нас этой чаги тут, как у Валетки блох! О, гляди вспомнил этого Валетку, а он вот, на крылечке лежит!
— Ты гляди, опять, наверное, Людка-алкашка налакалась горькой и собачку на мороз выгнала! Живет же на свете такая инфузория! Со всех работ ее гонют, а она хоть бы хны. Дояркой три года поработала, запила, трудно вишь, на зорьке вставать! А молочко-то жрать ей не трудно. У-у-у! Стерьва! Ненавижу ленивых баб.
— Слушай, а ведь моя-то Анисимовна говорила, что эта Людка вроде как на сносях была. И вроде у нее дитенок родился на днях. И чем она его кормит, если по ее организьму одна водка протекает? Ладно, ее бабские дела. Пойду вон лучше Валетке кусок хлебца дам. Небось замерз сердешный.
Федор на уставших ногах переваливаясь прошел во двор к непутевой Людке. Забора у нее отродясь не было, так что стучаться не нужно. Посмотрел в окошки, света нет, спит, значит с перепоя, аж окна запотели. А труба давно уже не дымит. Печь, видать, остывает уже, но ничего. В своем доме сразу не замерзнет. Протрезвится от холода, сама затопит, вот только ребетеночек как там? Он-то не выдержит долго без тепла.
Поднявшись по ступеням, старик увидел свернутого в колечко Валета, уже порядочно заметенного снегом. Он только поднял на звук шагов свою изможденную морду и снова положил. Федор протянул ему хлеб.
— Кушай, милый, кушай. Замерз, поди?
Собака снова с трудом подняла морду и встала на передние лапы. И тут Федор увидел своими полуслепыми глазами, что так бережно укрывал пес на морозе. На обледенелых досках лежал младенец! Казалось, он был мертвым.
— Петька, Петька, скорее беги за нашей фельдшерицей. Полицию надо звать, эту стерву срочно в тюрьму надо посадить! Господи, да жив ли он тут? Петька! Где ты? Она же своего ребенка на мороз выкинула, чтобы помирал!
Петр от такого сумбурного крика не сразу понял, что произошло, но догадался – случилось что-то ужасное! Пока бежал увидел, как Федор скинул свой тулуп, взял на руки малыша, завернул его и прижал к себе. От крика старика, от рук человека ребенок очнулся начал тихо пищать.
Федор стал с остервенением колотить в запертую дверь. Но там был слышен только звук включенного телевизора.
— Федька, кончай попусту здесь барабанить. Она дрыхнет пьяная. Пусть с ней полиция разбирается. Ты сам скоро замерзнешь. Беги в амбулаторию!
Валет вскочил и немного отошел в сторону. Он не понимал, что сейчас будут делать с ним. Бить? Скорее всего. Он так привык, что после ругани его всегда бьют. Но люди почему-то дали хлеб, погладили по голове. Что же дальше делать? Пес так и остался лежать на своем крыльце на обледенелых досках, пока не приехала полиция.
Петр побежал к дому фельдшера Зинаиды Михайловны, еле разбудил уснувшую женщину, но та не стала на него злиться. По трясущимся губам и сбивчивой речи еле смогла понять, что произошло. Вместе они направились в амбулаторию, куда должен был прийти уже порядочно замерзший без тулупа Федька с новорожденным младенцем на руках.
Фельдшерица ловкими движениями привычно уже готовилась к приему больного с обморожениями и холодовым шоком. Наконец в дверь зашел стучащий остатками зубов Федор, тяжело дыша от быстрой ходьбы. В тепле ему стало еще хуже, заныло сердце, подскочило давление. Но Зинаида Михайловна с ним быстро разобралась. Уложила, поставила укол, напоила чаем. За дежурного оставила дружка Петьку.
Младенца в амбулатории развернули. Кроме тулупа, на нем было намотано тоненькое байковое одеяльце, доставшееся от сердобольных односельчанок, и пеленочка. На головке был хлопковый чепчик, который давно сбился на шейку. Вся одежонка была порядочно замарана, что означало – его не переодевали не менее суток. На кожице уже застарелые пятна сыпи от плохого ухода. Одеяло было насквозь мокрым. Практически, ребенок на 38-градусном морозе находился раздетым и в добавок мокрым! Его почти сутки согревал своим теплом пес Валет.
Потом было долгое разбирательство. Приехала полиция, Люську упекли в КПЗ. Она там, говорят, такие песни пела, как ребеночка своего любит, да какая она хорошая мать, всю беременность витамины пила. Да уж, витамины 40-градусной крепости! Люди тоже не слепые, всё видят. Социальная служба обследовала условия проживания ребенка и не нашла элементарных вещей: ванночки, теплого одеяла, даже шапки теплой не было, вместо нее бабкина шаль на голову. Три пеленки в доме, про кремы, мыло детское и прочие мелочи можно и не вспоминать.
Когда Людка получила первое детское пособие, решила его обмыть. Накупила спиртного полную сумку, напилась. Младенец стал просить грудного молока, но ей было неохота возиться с ним. К тому же, он был мокрым. После первого стакана, пошла привычная легкость. Включила телевизор погромче.
Малыш просил еды уже очень настойчиво. Людка выпила еще немного, крик малыша не давал расслабиться. Она встала, и, пошатываясь взяла его на руки. Дыша спиртными парами в личико, она завела с ним воспитательную беседу.
— Ты чо орёшь? Думаешь, ты теперь главный? Нет, я тебя кормлю. Должен меня слушаться. Заткнись, говорю!
Людка смачно икнула и продолжила.
— Нет, чтобы папашка твой хоть бы тысячу подкинул на пеленки! А где он твой разлюбезный папашка? Нету. Сделал дело и исчез. А я тут крутись, как хочешь одна. Да не ори ты! Ой, надоел ты мне!
Она положила малыша на кровать и налила следующую порцию. Дальше Людка плохо помнит, что было. Ребенок пищал взахлеб, потом с икотой. Она решила его немного охладить и успокоить на холодке. Вынесла на крыльцо, положила на доски. И уснула в тишине.
Такая вот нечеловеческая, просто звериная жестокость. Спала, пока ее дверь не взломала полиция. Родительских прав на ребенка ее сразу лишили. Самого милого и ласкового слова «мама» она недостойна. Пусть остается навсегда женщиной, родившей этого человечка.
Собачье сердце оказалось намного милосерднее, чем пропитое нутро женщины, родившей младенца и отправившей его на лютый мороз ночью почти раздетым и беззащитным. Вот и думайте сами, чье сострадание осознанное — человеческое или животное? Человек делает порой «красивые» поступки из корыстных побуждений, зверям такие изощрения неведомы. Они бросаются сразу, не обдумывая.
А Валет стал участником истории и спасителем жизни крохотного существа. За это его в местном отделении МЧС наградили специальной собачьей медалью. Живет он теперь у Федора. Мастеровой старик соорудил ему утепленную будку, кормит его дважды в день, берет с собой в лес. Благодарный пес немного округлился, шерстка стала лосниться. Когда бригада Федька да Петька пополнилась Валеткой, то их приближение можно узнать по заливистому лаю пса-медалиста…