Как бы я хотел, чтобы она прямо сейчас поехала со мной. Но я не стал настаивать. Главное, что мы нашли ее.
Постепенно привыкнет к нам, приедет в гости, и мы, наконец-то, соберемся всей семьей. Поехали домой. Мне надо тебе многое рассказать.
Старый цыган вернулся домой, но через неделю новый приступ опять уложил его в постель. — Отец… — обеспокоенно проговорил Гажо, глядя на бледное лицо Баро. — Тебе надо в больницу, с давлением шутки плохи.
Врачи бессильны. — Тяжело дыша, — ответил Баро. — Это проклятая старость.
С ней ничего не поделаешь. От нее не изобрели пока лекарства. Я прожил хорошую, долгую жизнь.
Мне не будет стыдно предстать перед Всевышним. Об одном жалею. С внучкой больше не успел повидаться.
Он помолчал. Ты съезди к ней. Может, тебе удастся убедить ее переехать жить к нам.
И еще попроси у нее за нас прощения. Как бы я хотел все вернуть назад. Хорошо, отец.
Обещаю, сделаю, как ты просишь. Мне и самому не терпится познакомиться с ней. Через несколько дней Баро не стала.
Похороны были пышные, как это принято у цыган. Сразу после поминок Гажо отправился в дом Келлини-Александровни. — Мама, я открою! — крикнула Сабина, когда услышала настойчивый звонок в дверь.
— Ой, здравствуйте. На пороге стоял мужчина, средних лет, цыганской наружности. Он с интересом разглядывал девушку.
— А вы к кому? — Наверное, к тебе, если ты и Сабина. Невозмутимо проговорил Гажо. — Да, я Сабина.
А вы? — Я твой дядя Гажо. — Что-то с дедушкой? Сразу поняла девушка. — Доченька… На голоса в прихожую вышла мать.
— Зачем же ты гостя в дверях держишь? Что он о тебе подумает? Проходите, пожалуйста. Вас, наверное, Баро прислал. Как он там? Отец умер.
Коротко заявил мужчина, проходя в гостиную. Просил сообщить вам, а ещё просил простить его. — Мне не за что прощать его, — печально ответила Сабина.
— Я, наверное, не буду мешать. Вам поговорить надо. Заторопилась Елена.
Тем более мне на смену пора. Вы, Гажо, заезжайте к нам. Сабина будет рада.
Она ушла, оставив дочь на попечении дяти. Сердце женщины ныло от страха, что её Сабина уедет жить к цыганам. Хотя помнила их разговор, когда они вышли из больницы от Баро.
Тогда она напрямую спросила дочь. — Теперь ты уедешь к ним? Ведь они настоящая твоя семья. Знаешь, мне будет больно, но я пойму.
— Нет, мама. Настоящая моя семья — это ты и папа. Я не собираюсь уезжать от вас.
Но ведь там дедушка, дядя. Я их совсем не знаю и хочу остаться с вами. Елена тогда остановилась, обняла дочь, крепко прижала к себе.
— Спасибо, дорогая моя, что не позарилась на богатство семьи. — Мама, я никогда не брошу вас. И очень благодарна, что не сдали в детдом.
Такое не забывается. Я ни разу не почувствовала себя приемной. Если бы не случайная встреча с той цыганкой в парке, все бы осталось так, как есть.
Знаешь, мне кажется, тебе стоит познакомиться с ними поближе. Я не стану возражать, если ты иногда будешь у них гостить. Ты самая лучшая, мама! Девушка порывисто обняла Елену.
И вот сейчас Елена, торопясь на работу, снова и снова повторяя клятвенное заверение Сабины, что не оставит их. А сердце было не на месте. — Сабина, — заговорил Гажо, когда за Еленой закрылась дверь, — я бы очень хотела, чтобы ты приехала к нам, посмотрела, как мы живем.
У тебя много родней. Все они ждут встречи с тобой. Я обещаю, что приеду, но не требуйте от меня невозможного.
Я не оставлю родителей. Разве у цыган не так поступают дети? Гажо засмеялся и покачал головой. — Ты очень похожа на свою мать.
Только глаза синие и волосы шоколадного оттенка. Но характер моей сестры свободный и независимый. Я рад, что ты появилась в нашей жизни.
И Баро ушел со спокойной душой. Он очень переживал, что никак не мог найти Розу. Он столько сил потратил на ее поиски, вот здоровье и подкачало.
Я понимаю, что не стоит торопиться, время все расставит по своим местам. Но знай, для тебя всегда открыты двери моего дома. Ты в любой момент можешь приехать туда или попросить помощи.
Только не забывай никогда, в тебе течет цыганская кровь.